Несколько секунд мы продолжали молча разгружать трупы.
Затем снова заговорил Крысолов.
– Так или иначе через пару секунд я понял, что все-таки жив.
– А что заставило тебя это понять? – поинтересовался Чердак.
– Через несколько секунд надо мной склонился парень – и я сразу понял, что имею дело не с ангелами. Я разглядел у него над головой купол парашюта. Снова застрекотали птицы. И тут я понял, что Билли Суэтт – покойник, а на мне лежит то, что от него осталось. А парень говорит мне: «Поднимайся, солдат» Я едва различаю его слова за звоном, стоящим у меня в ушах. Но ты же знаешь, эти придурки привыкли к покорности. Пошевельнувшись, я застонал – у меня болело все тело, каждый дюйм.
– О! – воскликнули в один голос Чердак и Отмычка.
– А ты везучий, сукин сын, – произнес затем Чердак.
– А Бобби Суэтт не попал даже в такой вот мешок, – сказал Крысолов. – Этот дурень просто превратился в пар. – Он взял за ручки очередной мешок, внимательно пригляделся к нему и сказал: – Здесь нет таблички, – а потом швырнул его в сарай поверх остальных.
– Тяжелый, – сказал Чердак. У него была почти круглая коричневая голова, и под кожей его всякий раз, когда он поднимал мешок, играли мускулы. Повернувшись к грузовику, он как-то нехорошо мне улыбнулся, и я попытался догадаться, что ждет меня дальше.
– Наконец я поднялся, пошатываясь, словно пьяный, – продолжал Крысолов свой бесконечный рассказ. – Парень стоит прямо передо мной, и я ясно понимаю, что он невменяем. Но совсем не так, как становимся невменяемыми мы. Я все еще в таком состоянии, что никак не могу понять, в чем разница, но у него были глаза, каких не бывает у живого существа. – Последовала пауза – Крысолов вспоминал. – А все остальные ребята из нашего взвода стоят вокруг и смотрят.
Представьте себе – поганые ярды, а на тропинке – парень, заслоняющий башкой солнце, на которого все они смотрят. И даже лейтенант стоит не шелохнется. Что ж, думаю я, они только что видели, как этот парень поднял меня из мертвых – что же они будут делать дальше. А парень внимательно рассматривает меня, изучает, и глаза у него, как у зверя, который съел всех остальных зверей, сидевших с ним в одной клетке.
– То есть, как у Чердака, – вставил ди Маэстро.
– Это уж точно, – согласился Чердак. – Я не такой, как вы. Я рыцарь, бог войны.
– И тут я вдруг понимаю, что же не так с этим парнем. – На нем рубашка цвета хаки, коричневые штаны, а на земле рядом стоит черный «дипломат».
– Ого, – вставил ди Маэстро.
– К тому же, вся грудь его под рубашкой покрыта шрамами от пенджабских палок. Этот парень упал на пенджабские палки и остался жив.