Кажется, это было одно из самых значимых слов, что он когда-либо в жизни своей произносил.
Они в школе изучали Крейтоновский акт. Этот закон был наследием той самой эпидемии гриппа, что унесла настоящих родителей Артура. Его несколько раз собирались аннулировать, поскольку, во-первых, таких трагических вспышек больше не происходило, а во-вторых, люди, угодившие в карантин, оказывались в очень уж бесправном положении. Особенно в той части, что касалась смертного приговора. Этой формулировкой вовсю пользовались, задним числом оправдывая стрельбу по людям, пытавшимся из карантина сбежать.
«Вот и по мне будут стрелять, если я теперь попробую убежать…» С другой стороны, если он не попадет в Дом и не разведает, что происходит, средства от вируса, занесенного подателями, может так никогда и не найтись…
— А по какому хоть поводу карантин? — поинтересовался Артур, слезая с носилок и вставая на ноги.
— Пока не знаем, — ответил парамедик. Он смотрел в сторону, и, должно быть, поэтому голос из-под маски звучал совсем глухо. — Сначала все выглядит просто как очень скверная простуда. А через несколько дней пациент засыпает…
— Звучит не особенно страшно, — сказал Артур.
— Ну да, только разбудить мы их не можем, — мрачно сообщил парамедик. — Никакими средствами.
— Но ведь спать полезно, когда… — начал было Артур, силясь убедить себя самого.
— Их не удается заставить принимать пищу или питье, — сказал парамедик. — И даже внутривенные вливания не помогают, хотя должны бы. А почему — никому не известно!
Артур присмотрелся внимательнее… Даже сквозь маску было заметно, какой страх испытывает этот человек.
— И все случаи так или иначе связаны с этой школой… Впрочем, не следует мне такие вещи рассказывать, — спохватился парамедик. — И вообще, не о чем тебе волноваться. Карантин — дело надежное. А лекарство мы найдем!
«Вот только сам ты в это не веришь, — подумал Артур. — На самом деле ты думаешь, что все мы умрем!»
Медик отцепил наконец диагностический прибор от шеи Артура, вновь проверил его показания и бросил прибор в контейнер для мусора.
Контейнер был разрисован все теми же яркими и колючими трилистниками, означавшими биологически опасные отходы. Медик указал Артуру на автобусы. Его рука заметно дрожала.
— Ступай, — сказал он, — доложись сержанту Ха. Вон он там у автобусов…
— Иду, сэр.
И Артур медленно зашагал к полисмену, что стоял с тремя или четырьмя детьми у двери последнего из автобусов. На ходу мальчик лихорадочно соображал. Надо было что-то предпринимать, причем немедленно. Он, Артур, похоже, был единственным человеком, способным как-то помешать эпидемии. Только вот что надо было делать? И вообще, и конкретно сейчас?..