— Приезжай весной посмотреть на строительство Убежища.
— Нет.
— Я бы хотел, чтобы ты приехала.
— Нет. Круговая оборона — это не выход.
— Нищие наглеют, Лейша, — сказал Тони. — Причем тем больше, чем богаче становятся Неспящие. Я говорю не о деньгах.
— Тони... — Лейша не знала, что сказать.
— Не очень—то разгуливай по улицам, вооруженная только памятью о Кенцо Иагаи.
В холодный мартовский день, когда резкий ветер свистел вдоль реки Чарлз, Ричард Келлер приехал в Кембридж. Лейшу он не предупредил — они не виделись уже три года. Она спешила по дорожке к своему городскому дому, закутанная в красный шерстяной шарф, а он поджидал ее, загородив собой дверь. Телохранитель Лейши напрягся.
— Брюс, все в порядке, это мой старый друг.
— Привет, Лейша.
Ричард потяжелел, раздался, отрастил бороду.
— Какая ты красивая, — сказал он.
Лейша сварила кофе.
— Ты здесь по делу?
По спецсети она узнала, что Ричард защитил докторскую диссертацию, провел выдающиеся исследования в Карибском бассейне, но год назад бросил все.
— Нет. Ради удовольствия. — Ричард улыбнулся прежней открытой улыбкой. — Я уже почти забыл, что это такое. Все мы хорошо знаем, какое удовлетворение приносит успешная работа. Но удовольствие? Прихоть? Каприз? Когда ты в последний раз делала глупость, Лейша?
Она улыбнулась:
— Я ела сахарную "вату" под душем.
— Правда? Зачем?
— Чтобы посмотреть, как она растекается.
— И как?
— Очень красиво.
— Когда это было?
— Прошлым летом. — Лейша рассмеялась.
— Ну, моя глупость посвежее. Я в Бостоне только чтобы увидеть тебя.
Лейша перестала смеяться:
— Ты слишком напряжен, Ричард.
— Ага, — натянуто ответил он. Она снова рассмеялась. — Я был в Индии, Лейша. И в Китае, и в Африке. Сперва путешествовал в обличье Спящего, не привлекая к себе внимания. Потом решил повидать Неспящих в Индии и Китае. Я пытался понять, почему в безнадежно отсталых странах — ведь там И—энергия доступна только в больших городах — спокойно принимают превосходство Неспящих, а здесь, в Америке, процветающей как никогда, неприязнь к нам растет.
— И ты понял? — спросила Лейша.
— Нет. Но, наблюдая за жизнью всех этих коммун и кампонгов, я понял нечто другое. Мы чересчур индивидуалистичны.
Лейша почувствовала разочарование. Она увидела лицо отца: "Превосходство — вот что имеет значение, Лейша. Превосходство, на основе индивидуальных особенностей..." Она потянулась за чашкой Ричарда:
— Еще кофе?
Он поймал ее руку:
— Пойми меня правильно, Лейша. Я говорю не о работе. Мы слишком рациональны. Слишком одиноки. Разобщенность убивает кое—что поважнее свободного потока идей. Она убивает радость.