— За что обидели? Кто?
— Ну, она не стала подробности рассказывать. Может быть, ей что-то мешало. Да и малознакомые мы были с ней люди. А насчет крестной… Да, я сама ей это предложила. Мать ее родная далеко, присмотра тут, в Придонске, за девушкой нету, трудно ей… Поймите, мне просто приятно было помочь девушке. Мы же люди, должны друг другу помогать, как иначе?! Корысти с моей стороны никакой не было. Да и какая может быть корысть? Она сама нищая была… Вырвалось тогда в разговоре, говорю ей: давай я тебе крестной матерью буду, Марийка… она не возражала. Так и осталось. Ребята из театра ко мне в гости приходили, да. Сидели, чай пили…
— Но конкретно по делу самоубийства Полозовой что вы можете сказать? Раз вы ее крестной считались, значит, вы могли знать о ее душевных переживаниях, о причинах, побудивших к самоубийству. Ничего же просто так не бывает. Вам она что-нибудь говорила о спектакле «Тайная любовь молодого барина»? Вы этот спектакль видели?
— Нет, не видела. Что там происходило, не знаю. Но потом, когда мы с Марийкой встретились в сквере, она мне рассказывала, что очень переживает, что… ну, вот Саня Зайцев говорил здесь, конфуз у них получился на сцене. Я, конечно, такого бы тоже не приняла, позор это для артистки, вообще для театра — такое показывать. Но в кино и по телевизору сейчас и не такое увидишь. Я тут ничего не могу сказать… Нельзя было Зайцеву пить перед спектаклем, он лишнее, видно, себе позволил.
— Вы рассказывайте все, что знаете, Татьяна Николаевна! — со своего места в зале громко сказала Катя. — Она вам больше всех доверяла, я так думаю. И нас вы потом…
— Свидетельница, помолчите! — крикнула судья.
— Что говорить, все ясно… — Катя сказала эти слова гораздо тише и одной только Яне, но все в зале ее услышали.
— Я и рассказываю, как было, — ровно продолжала Татьяна, не обернувшись на реплику Кати. — Наговаривать на кого-то не собираюсь, говорю, как было. Жалко Марийку. Молодая, талантливая, красивая… Жить бы ей да жить. Ушла бы из театра, что ли? Раз конфуз такой не смогла пережить.
— Ладно, Морозова, садитесь, — разочарованно сказала судья. — Я, честно говоря, ждала от вас большего: назваться крестной мамой, знать больше, чем другие, и промолчать… Вы же явно что-то недоговорили, Татьяна Николаевна! Явно!.. Ну хорошо, это эмоции. Продолжим заседание. Суд заслушивает свидетеля Захарьяна Михаила Анатольевича. Прошу вас!..
Из зала они — Татьяна и актеры — вышли после заседания суда вместе. Девушки напали на Саню Зайцева, а Татьяна, опустив глаза, прошмыгнула мимо них — пусть молодые поругаются, пусть сами попытаются разобраться в этой проклятой жизни… Да, она хотела помочь Марийке, но вон как все повернулось и у нее самой…