Велев Русанову с Латыниным отправляться на аэродром, Костырин через помощника вызвал еще двух офицеров, отправил их в Ново-Придонск, приказал связаться с ним тотчас по прибытии и получении нужной информации.
Да, денек нынче выдался напряженный, ничего не скажешь. Только успевай поворачиваться. И на атомную надо бы съездить самому, и от аэродрома не отмахнешься…
Костырин снова вспомнил о журналистке Вобликовой. Интересная деталь: ведь она тогда, у дверей управления, спрашивала его о мерах безопасности на важных объектах, в том числе и на АЭС, а он отмахнулся, даже оборвал ее — мол, не нагнетайте психоза, уважаемая, жить и так тошно…
Как бы не сесть в лужу с этой Вобликовой. Журналисты народ памятливый, все берут на заметку, анализируют, а потом выводы делают: вот, мол, как работает местное управление ФСБ — от разговоров об обеспечении безопасности важных объектов отказываются, уверяют, что все в порядке, а на самом деле взрывы… Да, если на АЭС случилось что-то серьезное, это обязательно попадет в газеты, и не только местные. Узнают о чэпэ и на Лубянке…
А он тут с магнитофончиками возится, голоса вспоминает. Да мало ли похожих голосов! С чего бы это Вобликовой такой ерундой заниматься? Позвонила какая-нибудь дура, клиентка психдиспансера, поставила всех их на уши, крутись теперь…
Конечно, с журналистами лучше не ссориться. Зря, наверное, он отказал тогда в интервью этой Вобликовой. Она как-никак представительница четвертой власти. Хотя, как пошутил один умный человек, ее, этой четвертой власти, в России нет, потому что нет второй и третьей. Да и первая лишь о себе печется.
И все же голос Вобликовой нужно идентифицировать. У него профессия такая — сомневаться и проверять.
Никто из сорока с лишним пассажиров рейсового «икаруса», следовавшего из Придонска в поселок атомщиков, и подумать не мог, и в страшном сне бы никому это не приснилось, но это был факт: двое из них везли с собой смертельно опасный груз, огромной разрушительной силы взрывное устройство.
Упакованное в картонную коробку, с часовым механизмом, внешне напоминающее только что купленную в хозмаге плоскую газовую дачную плиту, это адское оружие Рустам и Аслан в числе других своих коробок с напитками запихали в багажный отсек «икаруса». Водитель автобуса стал было ворчать: «А другим пассажирам где свои вещи ставить?», но Рустам сунул ему десятитысячную купюру, и губастый малый с короткой стрижкой успокоился.
Ехали они хорошо и довольно быстро. В мягком автобусе почти все форточки были открыты настежь, салон продувало теплым майским, можно уже сказать, летним ветром, потому как через день лето официально вступало в свои права. Жаркая эта весна, конечно же, запомнится жителям благодатного края России, но запомнится и конкретная дата — 30 мая, день «X», ибо в этот день на их атомной станции прогремит взрыв. Осуществят его либо они, Рустам с Асланом, либо летчик-патриот Махмуд Имранов. Практически Рустам и Аслан тоже камикадзе: если не получится вариант с машиной Федора, мусорщика, они вынуждены будут просто захватить чей-нибудь автомобиль, таранить на нем ворота АЭС, ворваться внутрь, взорвать и мину, и себя.