— Спасибо, спасибо, — благодарила Татьяна, тронутая вниманием этого пожилого человека и желанием его помочь им с Изольдой. Лезгин, когда они знакомились, назвал свое имя, но Татьяна, к стыду своему, его сейчас же забыла, переспрашивать было неудобно, и сейчас она мучилась — как быть? Хоть бы Изольда назвала его, а она бы подхватила потом разговор, но Изольда сидела, отвернувшись к окну, думала о чем-то своем. — Если мы девочку найдем, — продолжала Татьяна, — то сразу же домой к себе поедем, в Придонск. Лечить ее будем, в школу готовить. Она же, наверно, не училась в эту зиму.
— Какой учеба, что ты говоришь! — Хозяин машины вскинул над белым рулем руки, но «волга» его, как старая дисциплинированная лошадь, исправно катила по асфальту. — Война, кровь, ногу девочке перебило. Я был ранен, Татьяна, я знаю, что это такое — изуродовать ступню. Долго лечиться надо, питаться хорошо, виноград кушать. А у меня, знаешь, какой виноград?! Не-е-ет, ты не знаешь! Его не расскажешь, его кушать надо!.. А ты молодец, Татьяна. Бери девочку, сын твой погиб, он солдат, он подвиг совершил. Я буду твоего сына помнить, своим детям, друзьям о нем расскажу. Ваня его звали? У меня хорошая память, я не забуду. И дети не забудут. Им жить дальше на этой земле. И жить надо с вами, с Россией. Без нее всему Кавказу плохо будет. Я пожил на свете, знаю, что говорю.
Разговорчивый и эмоциональный хозяин «волги» подвез их в Хасав-Юрте к самому госпиталю и, тепло попрощавшись, наказал приезжать к нему в Махачкалу — свой адрес он дважды повторил, и Изольда сказала, что запомнила — и покатил дальше.
…Они скоро нашли медсестру, которую звали Марией. Это оказалась женщина средних лет, с приветливыми карими глазами, с ласковой улыбкой на полном лице.
— Слышала о вас, знаю, — сказала она Татьяне. — Хеда рассказывала. Есть, говорит, у меня русская мама, Морозова. Меня ее сын от смерти спас, значит, и мне она теперь мама.
— Ну, а где она? Нога… Она же ранена тяжело была! — не удержалась от вопроса Изольда.
— Ногу ей наши хирурги лечили. Спасли, можно сказать. Ведь ступню ей почти оторвало. В общем, ходила уже девочка. Хромала сильно, но ходила. А долечивать ее перевели в другую больницу, не знаю уж, кто и распорядился. Была здесь, у нас, одна врачиха из Буденновска, сказала, что у них там какой-то специальный аппарат есть… забыла, как он называется. Ортопедический, его знаменитый хирург из Кургана изобрел…
— Илизаров, — подсказала Татьяна.
— Да, он самый. И аппарат так же называется — Илизарова. Ну вот, там специальное отделение есть, да и поспокойнее в Буденновске. А тут Чечня рядом, Хасав-Юрт наш — что проходной двор.