Люди наконец поняли, куда их ведут — в больницу. И многие решили, что и казнить будут здесь же. Они только не понимали — за что? А если кто и понял, то все равно недоумевал: почему он должен умирать только потому, что правители России что-то не поделили с правителями Чечни?
Смерть накрыла черными своими крылами практически беззащитный Буденновск. Огромную, воющую от страха колонну, как стадо, гнали в неизвестность угрюмые вооруженные бородачи.
В яркий солнечный день 14 июня 1995 года Россия содрогнулась от ужаса: такого в ее истории еще не было!
Басаев и его люди прекрасно знали топографию больничного комплекса, расположение комнат, помещений внутри и потому в считанные минуты, когда толпу заложников привели в помещение главного корпуса, организовали круговую оборону. Штурмующие не смогли бы ворваться сюда, не напоровшись на безжалостную очередь ручного пулемета или автомата. Но главное, что остановит их, — заложники. Их оказалось в больнице почти полторы тысячи человек. В том числе врачи, медицинский персонал.
Едва услышав сообщение по радио о Буденновске, Вобликова со всех ног бросилась к редактору газеты, завопила с порога:
— Яков Михайлович! Вы слышали?! Не-ет?! Да у вас что, радио выключено? Сенсация! Чеченцы захватили сотни заложников в больнице Буденновска, это где-то на Ставрополье… Такие события, что вы! Это же сенсация века! Весь мир на ушах стоит!.. Яков Михайлович, миленький! Я должна лететь сейчас же! Я уже узнавала — самолет до Минеральных Вод через три часа, я успею. Оттуда, из Буденновска, по телефону передам сообщение. Мы можем быть первыми, понимаете? Яков Михайлович!
Редактор поморщился, сказал, слегка картавя, мило коверкая слова:
— Люся, опять ты со своими чеченцами. Пгошлый газ пго атомную бомбу липу дала, тепегь пго тысячи заложников в больнице. Откуда столько — тысячи?.. Ну, сотни, как ты говогишь. Что, чеченцы целую агмию в Буденновске высадили?
— Да откуда же я знаю, Яков Михайлович? Надо лететь, разбираться. Там, на месте, все станет ясно. Яков Михайлович, миленький, ну, решайте, пожалуйста, побыстрее! Я такой материал оттуда передам — пальчики оближете!
Редактор вздохнул, обласкал взглядом стройную фигуру своей любимицы, задержал взгляд на литых ножках Люси, которыми она нетерпеливо, как застоявшаяся молодая лошадка, переступала у его стола, приводя в движение широкую, свободного покроя, юбку…
Яков Михайлович потянулся к переговорному устройству, нажал клавишу:
— Гимма Виктоговна? Сгочно дайте Вобликовой командиговку! Сгочно! У нее самолет чегез два часа. Потом, потом, Гимма Виктоговна, она отчитается. Скажите Магии Кондгатьевне, что я газгешил. Да, я лично. У нас газве есть пгямой самолет на Ставгополь? — спросил редактор, невнимательно выслушав то, что говорила ему Вобликова. — Как ты полетишь? Куда?