– Если это везение, то я – кофеварка, – сейчас я сосредоточил всё своё внимание на контроле за системами корабля, андроид пылился в техотсеке. Потому разговаривал с Томом в привычном уже формате внутрикорабельной связи. – Мы не ждём неприятностей, дружище, мы их самым сознательным образом ищем.
– И они радостно идут нам навстречу, – хмыкнул Бэйнс. – Слышь, Майк, у тебя нет ощущения, что мы вот сейчас делаем какое-то дело, считаем себя самыми опупенными первопроходцами, и всё такое, а на Земле эти наши открытия нафиг никому не нужны?
– Так, – если Том завёл такие разговоры, значит, у него в личной жизни опять проблемы. – Откуда пессимизм?
– Майк, наши родные – на станции. Не на Земле. И ты знаешь, почему, – не без мрачной нотки ответил он. – Если они на Земле не могут чувствовать себя в безопасности, значит, там что-то не то.
– Ты только сейчас это понял, да?
– Нет. Я только сейчас осознал ширину надвигающейся задницы.
– Том.
– Что, Майк?
– По-твоему, на Земле, зная об этой… широкой заднице, ничего не делают?
– Вот не надо меня успокаивать, Майк…
– Я тебя не успокаиваю, Томми, – ответил я по-английски. – Мне тоже, знаешь ли, не по себе от этих новостей. Я хочу сказать, что замес в любом случае будет неслабый. Про бульдогов под ковром больше двухсот лет назад сказано. Но мы с тобой в этой драке всего лишь шахматные фигуры. Пешки… Хотя нет, не пешки. Но и не ферзи. От нас – от тебя, от меня, от наших ребят – мало что зависит. Что можем – делаем. Остальное лучше оставить игроку.
Том набычился, но смолчал, сделав вид, что углубился в работу с картой. Наверное, вспомнил отповедь Эрнеста, когда тот в ответ на его предложения «как нам безопасность корабля обустроить» заявил: «Том, я же не учу тебя, как маршрут прокладывать». Сакраментальное продолжение «…зато каждый встречный лучше всех разбирается в работе службы безопасности» не прозвучало, но здесь дураков нет, все всё поняли правильно. Теперь вспомнил это и обиделся. Он хороший пилот и отличный друг, но тоже страдает старым американским «пунктиком» – стремлением всех поучать. Вроде бы не в начале двадцать первого века живём, и обошлась история с Америкой довольно круто, но «пунктик» у них остался. У кого безобидный, как у Тома, а кому во время учёбы в академии и фейс приходилось к тейблу с некоторым ускорением прикладывать. Хорошо, что не наоборот: тот кабачок был старинный, мебель тяжёлая… Тем не менее я заранее знал, чем это закончится. Том, немного подувшись, скажет: «Ладно, Майк, проехали», – и всё будет как раньше.
– Ладно, Майк, проехали, – сказал он минут десять спустя. – Фигуры так фигуры. Хотя немного обидно, что твою судьбу решают дяди в крутых погонах и дяди с высокими лбами.