Определившаяся цель – это расчёты курса. Иной раз он растягивается на недели, если цель далеко или в неосвоенном секторе. В нашем случае работы дней на пять. Том как штатный пилот-навигатор постоянно вносил поправки в проделанные мной расчёты. Здесь он не то что опытнее – у него фантастическая интуиция на мелкие пакости, которые может подкинуть туннель. На крупные его интуиция почему-то не работает, но спасибо и на том, что имеем. Работы нам обоим было по горло, но и прочий экипаж без дела не сидел. Технари постоянно проверяли системы, что-то подкручивали, подлаживали, тестировали. Вуур не сдавался, пытаясь выискать в образцах с планеты двух голубых солнц хоть какие-то признаки жизни. Наши умники, если я правильно понял смысл их дискуссий, сообща разрабатывают какую-то теорию, они тоже заняты. Но утром шестого дня – если быть точным в девять ноль ноль по бортовому времени – я наконец отдал приказ «Все по местам». Расчёты окончены, тестирование показало достаточно высокий для нашего случая коэффициент стабильности. Пора в путь.
Нас немного пошатало на финише, но выход из туннеля прошёл гладко. Зато мы тут же получили сюрприз.
– Или я свихнулся, или пространство этой системы фонит, как старый ядерный могильник, – проворчал Том, просматривая показатели внешних сенсоров. – Мы выскочили аккурат над полюсом звезды в трёх АЕ и смещаемся вдоль планетного диска. Не в первый раз так идём, но этот фон мне не нравится. Он не уменьшается с отдалением от звезды.
– Мне тоже это не нравится, – ответил я. – Представь, я это даже чувствую – будто перегреваюсь под южным солнышком. Подкинь данные учёным, пусть поломают головы. А я пока включу магнитный щит. Бережёного бог бережёт.
Магнитный щит может спасти от потока заряженных частиц, и то с оговорками. Но от жёсткого космического излучения он не прикроет. Вся надежда на корпус «Арго».
Беглое гравитационное сканирование системы показало наличие семи плотных планет со спутниками и четырёх газовых гигантов, самый большой из которых можно было бы спокойно поделить на два Юпитера. И ещё на половинку Сатурна осталось бы. Оранжевая звезда массой в полтора Солнца тоже создала «пояс жизни», и в этом поясе крутились сразу две планеты – четвёртая и пятая. Согласно инструкции, мы в первую очередь ищем населённые миры, и только во вторую – ценные ископаемые. Потому двух мнений не было: идём к четвёртой планете. Тем более, первичные признаки возможности жизни на её поверхности видны даже с приличного расстояния: плотная атмосфера, крупный спутник, комфортные для нас температуры и весьма вероятное наличие жидкой воды… Чужая жизнь… Это действительно интересно и самую малость страшно. Страшно не потому, что мы боимся встретить зубастых-когтистых, а своей непредсказуемостью. Опыт исследователей Содружества говорит, что большая часть высокоразвитых рас достаточно дружелюбна к чужим. Чем выше уровень развития, тем выше процент гостеприимных аборигенов. Да уж. Стыдно вспомнить реакцию некоторых соотечественников на новость о первом контакте с посланцами Содружества. Ребёнком был, а помню эти перекошенные лица, оловянные глаза, распяленные в вопле ненависти рты: «Они скоты, животные! Нечего венцу творения – человеку – якшаться со всякими мерзкими тварями!» Этих приструнили достаточно быстро, тем более что и было-то их немного. Сим фактом стоило бы гордиться, а меня по сей день пробирал жгучий стыд. Стыд за то, чего я не совершал, но ведь те… типы тоже были людьми, не так ли?