Я невольно сравнивал судьбу европейской цивилизации с судьбой цивилизации планеты Аашаш – как называли искалеченную планету её серокожие обитатели. Ничего общего. Разве можно сравнивать катастрофу, пришедшую извне, с катастрофой внутренней? Серокожие четырёхрукие гуманоиды – не без помощи извне, естественно, самим придётся тянуть лямку веками – восстановят свою планету, возродят цивилизацию, станут ещё одной гранью Содружества. Если я правильно их понял, они просили не ништяков и халявы, а работы. «Дайте нам шанс, – говорили они. – Мы вернём долги». Что ж, ребята сумели не одичать, даже балансируя на грани отчаяния, значит, наша помощь не пропадёт зря. И однажды, быть может, ситуация сложится так, что уже мы будем нуждаться в помощи, и примем её из рук аашашцев. Кто знает? Фортуна переменчива.
Какой-то юморист из команды «Арджуны» на прощанье передал нам картинку из подземелий, где обитали уцелевшие аборигены. Живопись на Аашаше была в чести, это мы заметили. Ещё они обожали запечатлевать знаковые события своей жизни на стенах. Вот они и запечатлели, в лучших традициях монументального реализма. Троих человек и чуланца, в отвратительно пафосных – как выразился Том – позах.
Да. Нужно уметь не только благодарить, но и принимать благодарность. Мы в этом отношении пока далеко не эталон.
– Майк, можешь зависнуть над одним местечком? Кажется, зонды засекли что-то интересное.
– Координаты?
– Лови.
– Принял. Работаю маневровыми.
Планета, ставшая нашей следующей целью, была абсолютно безжизненна.
Когда-то на ней была плотная атмосфера, текли реки, процветала жизнь. Но в один не самый прекрасный момент у центральной звезды закончилось водородное «топливо». Звезда, недостаточно тяжёлая для взрыва, начала сжигать гелий, медленно расширяясь и меняя цвет на красный. Распухшая оболочка постепенно достигла внутренних планет, превратив их либо в комки расплавленного камня, либо в насмерть прокалённые комки относительно твёрдого камня. Исследуемая нами планета оказалась из числа последних. Но гравитации сжимавшегося звёздного ядра уже не хватало, чтобы удерживать раздувшиеся внешние слои, и те однажды попросту отправились в свободный полёт, прихватив с собой внешние планеты. А ядро превратилось в белого карлика, который едва-едва держал на орбите пару чудом уцелевших плотных планет внутреннего пояса.
С тех пор много воды утекло. Белый карлик давно стал коричневым, затем остыл до состояния мёртвого железо-углеродного «огарка», а планеты промёрзли насквозь. В отсутствие воды и газов, испарившихся ещё на стадии красного гиганта, они теперь представляли собой промороженные до температуры окружающего пространства каменно-металлические шары. Когда Щербаков, изучив первые образцы, назвал примерное время смерти звезды и её системы, моей первой мыслью было: «Столько не живут». Семь миллиардов лет. То есть когда эта планета уже превратилась в комок мёртвой материи, Солнечной системы не существовало даже в проекте. Значит, перед нами останки звёздной системы второго поколения, родившейся самое позднее в первый миллиард лет после Большого взрыва. Первое-то поколение звёзд – голубые и даже фиолетовые сверхгиганты – выгорели и взорвались очень быстро, породив вторичные газопылевые облака. И из их обломков родились голубые, белые и жёлтые звёзды второго поколения, с богатыми кислородом, кремнием, железом и никелем планетами.