Чаще всего заходила Змера. По ее лицу было видно, что управляющая хочет что-то сказать, но каждый раз она ограничивалась лишь парой вопросов о самочувствии Эниинг.
А еще один визит был весьма странным и неожиданным. Вечером второго дня пришла Ванола. Зачем понадобилось претендентке наведывать служанку, не понял никто. Да и самой Эни было не очень уютно принимать в своей комнате баронессу. Зато Ванола нисколько не смущалась. «Мои родные считают меня слишком добродушной, — лепетала она, оглядывая комнату и присаживаясь на кровать. — Наверное, я самая мягкосердечная из всех людей, но я просто не могу по-другому. Мне невероятно плохо из-за того, что такой прекрасной девушке, как ты приходится нести наказание за акт милосердия. Я бы сама так поступила, без сомнения. А этой… этой… ей должно быть стыдно! Какая-то вертихвостка пыталась стать женой самого герцога! Ну и что, что он колдун. Мы же не относимся предвзято к сумасшедшим, только из-за того, что эти бедняги потеряли свой разум». «Баронесса, мне кажется, это не самое лучшее сравнение, — расхрабрилась Эни, теперь ей было нечего терять, — при том, что безумных запирают в приюте святого Фрониса». «Вот и я говорю, никакой предвзятости! — продолжала гнуть свою линию баронесса. — Ох, бедная девочка. Тебя надо срочно чем-то занять! Принеси мне растворенного меда и ванисовое печенье». Эни, конечно, сделала все, о чем просила претендентка, но про себя молилась, чтобы та как можно быстрее покинула ее комнату.
Несколько раз за дверью были слышны уверенные тяжелые шаги. Это явно был мужчина. Он проходил по коридору, останавливался у ее комнаты, а затем быстро уходил. Гадать, кто это был, оказалось бессмысленной затеей, поживи она здесь год или два, может, и запомнила бы кто и как ходит. Но, ни года, ни двух, даже нескольких месяцев прожить здесь не получилось, и Эни уже начала представлять, как будет выглядеть ее возвращение домой.
Вечером четвертого дня она стояла и смотрела в окно на темный двор, размышляя о будущем. Гарита будет расстроена, вне всяких сомнений. Возможно, попытается ее куда-то пристроить, но кто же возьмет служанку, которую выгнал сам герцог? «Для тебя все закончилось», — ответило искаженное отражение и словно в подтверждение, по окну забарабанил крупный дождь.
— Готовься, выезжаешь через четверть часа, — услышала она за спиной слова Лерана.
То, как брат герцога мог незаметно подкрадываться, пугало. Вот и сейчас, он без единого звука открыл скрипучую дверь и даже вошел в комнату. Эни посмотрела на Лерана с грустью. Уставший, вымокший под дождем. По черному плащу стекали капли, лицо немного осунулось, он был небрит и теперь казался еще более худым, а на висках Эни заметила седину.