— Кому? Монашке? — осторожно спросил он. Главным в этот момент было не спугнуть, а все подробно и обстоятельно выяснить. Потом на всякий случай проверить брата на все возможные яды, настои, подержать его вдалеке от объекта его желаний, дней этак пять, и все переспросить еще раз.
— Эни? — Марк не сразу понял, о чем говорит Леран. — При чем здесь Эни? Я хочу сделать предложение тевирийке.
Новый день принес холод и сырость. Дождь, не переставая, бил по крышам, капли падали на уже изрядно сырую землю. Змера была занята с претендентками — всем девушкам решили устроить новый праздник, чтобы сгладить плохое настроение. Ее громкий голос, топот быстрых маленьких шажков, даже возмущенный шелест ее юбок разносились по всему коридору третьего этажа.
На втором этаже претендентки важно выходили из своих комнат, направляясь к парадной лестнице. Некоторые из них перешептывались, гадали, что же теперь покажет герцог и делились последними новостями. А поделиться было чем. Девушка, выдававшая себя за баронессу Порту, все еще сидела взаперти, никуда не выходила и ни с кем не разговаривала. Однако Ванола лично видела, как старший кузен герцога входил в ее комнату больше семи раз за день. А потом еще несколько раз ночью проходил мимо. Он останавливался, ждал чего-то, ходил вперед-назад будто пытался решиться войти, а затем спешно уходил в сторону башни северного крыла, где находятся покои хозяев замка. Другим поводом для сплетен было состояние Ории. Говорили, что она совершенно сошла с ума, бьет кулаками по стенам, кричит. Ее даже перевели в северное крыло, чтобы было меньше шума.
В этом перешептывании во время подъема по лестнице, все, конечно, жалели девушек, но про себя отмечали, что двумя конкурентками стало меньше, а значит, шанс каждой из присутствующих занять место жены герцога значительно возрос. Ванола с нескрываемым наслаждением делилась всеми новостями и услышанным в замке, раз за разом отмечая, что именно она смогла это узнать, пока остальные спали по своим мягким постелям.
— Ты слишком тщеславна, Ванола, — произнесла Гета, продолжая гордо шествовать по ступеням.
— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла герцогиня. — Как ты смеешь говорить такое обо мне! Ты!
Договорить ей не удалось. Бедная Мари, которая шла в конце процессии, так и застыла на лестнице, а по ее пухлому личику растекся румянец. Диа тяжело вздохнула, недовольно посмотрев на двух спорящих претенденток. Филия едва заметно улыбнулась, поправила свою драгоценную тиару и решила не вступать в спор. Зато Гета остановилась и с нескрываемым презрением обратилась к Ваноле.