Робин приподняла локоть и потащила стрелу из-под туники.
— Ты моя внучка, — тихо добавил Вильям. Он закрыл глаза и подался вперед, словно стремясь в ее объятия, — Делай, как знаешь.
«Ищи новое начало», — услышала Робин голос Меревин, и ей показалось, что сестра стоит у нее за плечом. Внезапное карканье вороньей стаи над головой едва не заглушило эти слова.
Но Меревин рядом не было, был лишь старый дед, который так и застыл с закрытыми глазами, положив руки ей на плечи. Была толпа, переполненная волнением и ожиданием. Присутствующие сознавали, что все они — свидетели великого и необычайного события. Были три внучатых племянника Вильяма, уставившиеся на Робин, словно на некое странное существо. Был Орильяк, очевидный враг, которого удерживала лишь его временная слабость.
Робин вспомнила, как сорвала рог с плеча сестры. Вспомнила, как неслась вниз по склону. Вспомнила глухой звук, с которым на Меревин обрушился удар железного рыцаря.
«Понимать, когда нападать не следует…» «Ищи новое начало…» Голос Меревин эхом звучал в голове Робин — и, возможно, будет звучать до конца ее жизни.
Робин медленно вернула стрелу на место и вытащила руку.
— Я никогда тебя не прощу, — прошептала она. — Но я возьму твой меч.
Потом она произнесла громко, так, чтобы слышала толпа:
— Дай мне корону!
Зрители радостно загалдели, но Робин не была уверена: то ли они приветствуют ее, то ли надеются увидеть повторение сцены с Орильяком.
Вильям высоко поднял корону, и Робин ощутила исходящую от нее магию. Корона, подобно семени, была вместилищем могучей силы, которая ожидает лишь подходящего момента, когда можно будет стремительно пуститься в рост.
Робин склонила голову — и колючие листья падуба царапнули кожу. Девушка напряглась, ожидая укола шипов или внезапного приступа тошноты. Но корона легко улеглась на ее почти сбритых волосах, а живот если и свело немного, то только от волнения.
— Меч! — выкрикнул кто-то, и в считаные секунды вся толпа подхватила этот клич.
Многотысячный хор принялся скандировать:
— Меч! Меч!
Робин поправила корону и, к своему изумлению, почувствовала под пальцами не сухие веточки и высохшие ягоды, а цветы и молодые побеги. Еще больше она удивилась, поняв, что волосы ее — уже не короткая и жесткая щетина. Они росли невероятно быстро и по длине сравнялись уже с первыми двумя фалангами ее мизинца.
— Меч, — повторил Вильям.
Робин не могла его слышать, настолько громким был рев толпы, но все поняла. Девушка отвела руки от вновь обретенных волос и цветущей короны, несколько раз согнула и разогнула пальцы и взобралась на камень.