– Ещё не знаю. Расскажите подробнее – какой коллектив, кто будет во главе коллектива, аппаратура, транспорт, полномочия…
– Идёт процесс формирования. Считайте, создаётся новый отдел. Полноценный. То есть только научных работников не менее двадцати пяти человек…
– Кто главный?
– Генерал Шпресс. Он же профессор Шпресс.
– Военный психиатр?
– Совершенно верно. Кстати, он вас помнит.
– Да? С чего бы?
Впрочем, я его – тоже помню…
* * *
– Имя полностью?
– Нолуана Мирош.
– Число исполнившихся лет?
– Тридцать один.
– Образование?
– Высшее медицинское.
– Семейное положение?
– Вдова.
– Сведения о ближайших родственниках?
– В живых не осталось никого.
– Поясните.
– Родители погибли, когда мне было десять лет. Бабушка, у которой я выросла, умерла в пятнадцатом… я только поступила в университет, как… вот. Родители мужа пропали на каторге ещё при Творцах, а мужа расстреляли уже вы. Всё.
– Эмм… А брат мужа?
– Не знаю. Насколько мне известно, он отказался от родства, так что я с ним никогда не встречалась и даже не знаю, как его зовут.
– Понятно… – следователь зачем-то заложил папку карандашом и захлопнул её. Видимо, чтобы показать – сейчас разговор пойдёт не под протокол. Откинулся, закурил. Мне предлагать не стал. Наверное, знал, что откажусь. – Кстати, чаю не хотите? С сахаром?
– Хочу, – сказала я.
Он нажал кнопку под столешницей – и, когда конвойный заглянул в дверь, велел принести две кружки, и покрепче.
– Вы в курсе, за что именно сидите? – он выпустил облачко дыма и посмотрел на меня сквозь него, как-то непонятно прищурившись. – Нет, статью не надо, своими словами.
– За то, что я была женой своего мужа. За то, что не донесла про его якобы преступления. За то, что не отказалась от него. Наверное, это всё.
Следователь покивал.
– Вы сказали «якобы». То есть в то, что он был провокатор и работал на контрразведку, вы не верите?
– Меня не убедили, – сказала я.
– А что вас могло бы убедить? – спросил он.
Принесли чай. Аромат был… безумный. Да, безумный.
– Я не знаю, – сказала я. – Мне показывали его досье из контрразведки… написано, что он буквально с пятнадцати лет работал на них, агент «Пальчик»… Но сделать такое досье – две недели. Так что…
Я отхлебнула чай. Он был сладкий, как горный мёд. И горячий. Я вдруг почувствовала, что вся промёрзла насквозь.
Следователь молчал, курил. Потом вспомнил про свою кружку.
– Но что вам мешало подписать отречение? – спросил он. – В конце концов, сколько вы прожили в браке? Полгода?
– Семь месяцев.
– И сколько дней из этих месяцев вы были вместе?
– Мало, – сказала я. – Могу сосчитать, если надо.