Только те, кто встретил шестнадцатый огонь.
Увидеть дерево, зажженное молнией, — это было не единственное и самое легкое условие посвящения. Истинный посвященный добровольно заточал себя в склепах, вырубленных под скалой в глубокой древности, и добровольно лишал себя зрения, как только приходил к выводу, что глаза ему не нужны.
А зачем глаза тем, у кого они не высыхают от слез?
Тем, кто умел вытаскивать людей из сна, глаза были не нужны. Тем, кто умел порхать по чужим снам невесомым пером, выбирая себе любого в собеседники или высасывая из человека его желания, глаза мешали сосредоточиться. Старцы легко заговаривали водянку, бешенство и черную оспу, применяя совсем иные органы чувств. Но не врачевание было их главной задачей, и уж никак не помощь отдельным страждущим. Из собственных чаяний Учителя продолжали ткать серую паутину, начатую их давними предками, и заносили на нее невидимыми перьями все, что встречалось им в дальних странствиях по всем трем твердям.
Они посвящали десятки лет одной мечте — поиску Янтарного канала на четвертую твердь.
Рахмани не хотел выкалывать себе глаза, не умел отрешаться от мира, останавливая ток крови и дыхание. Он не умел сам выбирать себе сны и путешествовать в снах по всей планете. Он не умел призывать грозу, чтобы она размыла дороги, или замораживать водопад, чтобы по нему успела проскакать кавалерийская ила. Он так и не научился драться отражениями, как дерутся доминиканцы, и не научился прятаться во вчерашнем дне. Он докладывал Слепым старцам о каждом подарке Тьмы, найденном им на Зеленой улыбке, о каждом упоминании о четвертой тверди, но так и не нашел ничего стоящего.
Зато Рахмани Саади обладал даром, которому позавидовали бы все Слепые старцы, если бы не вытравили способность к зависти. Он обладал даром, за который отдали бы половину своего золота султаны и шейхи Хибра, а также император Рима и прочие короли Зеленой улыбки. На это редчайшее качество ловца и рассчитывали Слепые старцы, читая пальцами на невесомой серой паутине результаты вековых вычислений. Все приметы указывали на Рахмани, сына дома Саади, человека, хранителя «Книги ушедших», получившего в подарок смертоносную улыбку…
Он один умел находить Янтарные каналы.
Камень пути умер.
Но до того, как я это обнаружила, и после того произошло столько невероятных событий, что мое горе слегка сгладилось. Я ведь понимала, что он не выдержит долгого пути…
К дворцу наместника нас доставили с таким почетом, что я едва не прослезилась. За ближайшим поворотом дороги ждала квадрига, запряженная в боевую беотийскую колесницу, только со снятыми серпами. Очень давно, до замужества, мне довелось видеть, как две отборные фаланги Аристана разогнали на таких колесницах несколько туменов Синей Орды. Был смутный период, когда Синяя орда пыталась яростно опротестовать решения последнего курултая, взбесившиеся младшие сыновья хана жаждали реальной власти и повели кочевников на приступ Батора. Моголы набрали в свои отряды всякий сброд, начиная от бездельников хунну и заканчивая беглыми склавенами. Как и следовало ожидать, хан Золотой орды запросил помощи у наместника, сатрапа Леонида, а когда сатрапа отрывали от любимой игрушки, он приходил в ярость. Наместник поднял ожиревшие фаланги, но пехота явно не успевала одолеть сотню миль за два дня. Ближайший Янтарный канал не пропускал больше шести человек зараз, да и кроме того, периодически выкидывал фокусы — вместо Батора мог вышвырнуть в Уссурийскую тайгу, в лапы неистовым айнам…