По остывшим следам (Свечин) - страница 178
– И вы беретесь доказать всю эту чушь? – съязвил арестант.
– А то как же! Показания самого Оберюхтина у меня есть, он успел их дать до того, как был убит. А предъявить ваши карточки кадру Алгачской тюрьмы нетрудно. Опознают, как пить дать. Не так много времени прошло.
– И что дальше? Меня обвинят в убийстве казака? Смешно.
– Ну, не уверен, что смешно, – парировал сыщик. – Вас доставят в тюрьму, под караул тех же казаков. Начнут следствие. Как думаете, вы доживете до его конца?
Люпперсольский-Вязальщиков впервые побледнел.
– То-то, – назидательно сказал Лыков. – А если учесть, что поиском иконы озабочена сама государыня императрица, что вас ждет? Нашли с кем тягаться – с российской короной! Все силы будут задействованы, лучшие сыщики привлечены. И свидетелей отыщут, и улики. Будьте уверены. Спасти вас может только одно: сдайте икону, не держите больше на душе такой тяжкий грех.
– А вы получите за это следующий чин? – взвился бандит. – Да? Это вам обещала царица?
– Что-то получу, вероятно. Главное же – вернуть русскому народу его священную реликвию, – ответил Лыков безо всякого пафоса.
– Вы знаете, что делает слон, когда готовится напасть? – спросил вдруг арестованный.
– Нет, я тех слонов видел только в зоологическом саду.
– Так вот. – Сайтани заговорил спокойным голосом, в котором чувствовалось сдерживаемое волнение. – Он прижимает уши, чтобы легче было пробиться сквозь заросли. А хобот сворачивает на груди. Ударом хобота слон ломает охотнику грудную клетку. И издает во время атаки такой крик, что у человека кровь стынет в жилах…
– Для чего вы мне это рассказываете?
– Для того, чтобы вы понимали, с кем имеете дело. Кровь-то стынет… у обычного человека. Но не у меня. Я – меломбуки. На этом свете меня ничего не может запугать. Нет такой силы, понятно? Бешеные слоны, тигры-людоеды, каторжники – мне все едино. Они гумус для моих желаний. Чик – и нету их. Пугать вздумал… Кого? Меня? Чтобы я со страху иконку отдал? Да ты кто такой?! – Тут арестованный окончательно вышел из себя. Он сложил из пальцев кукиш и показал его дознавателю: – Вот! Я не для тебя, дурак, я для себя старался! И все это подарить? Шиш!
Пришлось увести меломбуки в камеру.
– Да, повозитесь вы с ним, Алексей Николаевич, – резюмировал ротмистр Трескин. – Признаваться он не станет.
Лыков и сам так думал. Он больше надеялся на обыск. Если бы удалось найти образ, признания Сайтани были бы не нужны. Но тут удача отвернулась от сыщика. Жандармы перерыли весь институт, заглянули в запасники этнографического музея – вдруг тайник там? Но доску не нашли. И деньги с бриллиантами, кстати, тоже.