– Все, тормози, к дому не поедем, – сказал я Славе.
«Форд» резко дернулся, причем Вагон, снова пытающийся прикурить сигарету, чуть не въехал в лобовое стекло головой. Громко выругавшись ненормативной лексикой, он выскочил из машины, даже оставив оружие в салоне и наконец чиркнул зажигалкой.
– Уф, пля, доехали. Ау, Михалыч, где ты, сцука! – громко крикнул Вагон, успокаивая нервы.
– Да не ори, не приедет он, – выбрался я наружу.
От засады до нас примерно метров семьсот. Снайпер бы попал. Но нет у них снайпера. Да и не дадут мои парни ему выстрелить. Тут, около ранчо, открытая площадка, а дальше дорога заходит за холмы, и участок метров в пятьдесят из засады не виден. Это как раз то, что нам и нужно. Кусты густые, но идут вдоль дороги и дальше уходят в саванну. То есть мы все правильно рассчитали. Ребята Михалыча утром разведали местность и выбрали ту же позицию, что мы вчера и предполагали. Отлично. Все идет по плану, как пел в известной песне Егор Летов. До встречи еще много времени. Связался с засадой.
– Буль, как обстановка?
– Все штатно, противник спокоен, наблюдает за вами.
Вагон бросил сигарету и затоптал ее ботинком. Слава так и не вышел из-за руля, как будто собирался свалить. По-моему, он был готов прямо сейчас дать по газам и сдернуть подальше от этого места. Но гордость не позволяла.
Прошло полчаса. Нам они показались вечностью. Вагон, по-моему, самый спокойный был. Даже курил меньше обычного. О чем-то думал, погруженный в себя. Сидел на камне, который причудливо торчал из земли на холме, и молчал.
– Не сиди на камнях, они холодные, утро же, – бросил я ему. Но Вагон только отмахнулся. По-видимому, что-то решал. Ну, его дело.
А вот Слава закурил уже пятую по счету сигарету. Наконец-то он вылез из кабины, но сразу спрятался за кузов автомобиля. Хоть какая-то защита.
Ящерица быстро пробежала рядом с камнем, на котором восседал вор в законе. Потом у его ног, шурша чешуей, вслед за ящерицей проползла змея. Небольшая, но, скорее всего, ядовитая. И ведь прямо в сантиметрах от ноги Вагона! Тот посмотрел молча, никакой реакции. Только этого нам еще не хватало. Представляю, каково ребятам там, в саванне!
– Семеныч, поберег бы ты себя, тут гады разные ползают, – обратился я к Вагону, нарушив тишину.
– Те гады, что ползают, неопасные. Опасные гады на двух ногах ходят, – глубокомысленно изрек он, вздохнул и встал с камня.
Отряхнул свои штаны, потянулся как ни в чем не бывало и глянул на меня.
– Ну что, пора?
– Валяй. – Я тоже посмотрел на часы.
Десять минут двенадцатого.
Вагон неспешно дошел до машины, открыл дверцу, достал лежащую рацию, проверил частоту и начал вызывать.