— Ну это очень серьезные люди, — задумчиво ответила Поклонская.
— И не боялись? Такая хрупкая девушка, — начала по традиции располагать к себе Собчак.
— Боялась только за ребенка. И тогда дочь ходила с охраной, и сейчас. Привыкла уже.
— А как вы вообще стали прокурором Крыма? Как так случилось? — Красовский покачнулся на кожаном дорогущем кресле.
— Я работала в Киеве в генпрокуратуре. Но сама отсюда. И вот когда начались все эти события на Майдане, когда в Киеве начали на каждом углу кричать эти бандеровские лозунги, мы сидели в соседнем здании с «Беркутом». И я видела, как их кидают на вооруженную толпу фашистов безо всякого оружия. Они говорили: ну дайте нам автоматы, дайте. А им не дали. И бросили просто как пушечное мясо.
Вот так я и решила вернуться. А потом я сидела на большом совещании в Генпрокуратуре, и выступал такой Мазур, я, знаете… На этих словах дверь в кабинет распахнулась и на пороге нарисовался серьезный, строгий человек в дорогих очках и сером костюме. За его спиной подпрыгивала повышенная до пресс-секретаря замначальника колонии.
— Наталья Владимировна, на два слова, — тоном, не предполагающим возражений, сказал мужчина. По всему было видно, что в этом здании главный человек — он, а совсем не она.
«Ну все, сейчас обвинят в госизмене и грохнут под Джанкоем», — подумал Красовский, вжавшись в катающееся откатное кресло.
— А в чем, собственно, дело? — заверещала Собчак. — Мы просто сидим, разговариваем. Без диктофона. Никакого интервью.
— Значит проверить, чтоб не было никаких файлов, почистить все носители, все телефоны и проводить до периметра, — невежливо распорядился мужчина в сером костюме. Вежливые качки в приемной виновато выстроились вдоль стен.
Так — вместе с невежливым мужчиной в сером — Россия ворвалась в крымские каникулы наших друзей. Вместо улыбок, извинений, девичьего интереса на пороге стояло что-то холодное, невежливое, безответное, сулившее лишь страх и безнадежность.
— Понимаете, — завел потом за угол Собчак с Красовским качок-провожатый, — просто за Натальей Владимировной охотятся, поэтому такая строгость. Вы уж нас извините.
— Проводите за ворота, — обратился он к какому-то человеку в камуфляже.
— Ой, Ксенечка, а можно с вами сфоткаться? — обрадовался мужчина.
— Какой сфоткаться?! — заорал на него качок. — Вывести немедленно.
— Да подожди ты, — отмахнулся камуфлированный. Я без фотки ее не отпущу. Сделав пару селфи, человек вывел шпионов за оцепленный периметр и только там уже вздохнул: «Ох, из-за вас уже заставили всех 50 раз отжаться. Ну хоть фотку сделал».