– Минуточку! Вы же говорили, что похищенные секреты не имеют никакого отношения к танкам, самолетам и всему тому, что не могут себе позволить террористы.
– Тогда я вас еще плохо знала, – отпив виски, сказала Харпер.
– То есть вы солгали.
– Я воспользовалась стандартной тактикой, чтобы получить возможность определить, насколько вам можно доверять.
– То есть вы солгали, – повторил Декер.
– Но сейчас я говорю вам, как в действительности обстоит дело. Налицо потайная дверь, ведущая в сердце нашей разведки.
– Значит, ваши информационные системы беззащитны перед взломом?
– Значит, они, по всей видимости, уже взломаны.
– Но теперь, когда вам известно о краже, вы можете предпринять шаги для предотвращения дальнейшего ущерба?
– Легче сказать, чем сделать. Дело в том, что нам неизвестно, когда именно Дабни передал секреты. То есть тот, кому он их продал, уже мог установить в систему вредоносное программное обеспечение. Мы не можем свернуть все программы. И, возможно, секретная информация уже похищена.
– Понимаю вашу проблему, – Декер кивнул.
– Нет, думаю, не понимаете. Мне хотелось бы, чтобы украденная информация относилась только к танкам и самолетам. Создавать их долго. А это… это может быть использовано против нас прямо сейчас. Больше того, возможно, уже используется. Быть может, мы уже сейчас сидим на бомбе с часовым механизмом и понятия не имеем, когда она взорвется. – Она спокойно добавила: – Что вы об этом думаете?
– Думаю, что теперь, пожалуй, я не откажусь от виски.
Встав, Харпер налила ему виски, затем снова уселась в кресло. Декер отпил маленький глоток, чувствуя, как алкоголь обжег ему горло.
– Как вы узнали, что именно похитил Дабни? – спросил он.
Перед тем как ответить, Харпер отхлебнула большой глоток виски.
– В РУМО у меня высшая степень доступа к особо секретной информации. В ЦРУ и АНБ люди с такой же степенью доступа не могут ознакомиться с этой информацией, потому что так работает наша система. Потоки однонаправленные.
– Тем самым вы вежливо говорите, что не можете ответить на мой вопрос.
Харпер подняла стакан, подтверждая его догадку.
– Но я могу сказать вам следующее: мы с достаточной достоверностью установили, что было похищено. Мы просто не знаем, к кому попала эта информация, как давно это произошло и что с нею сделали.
– Так как же мы будем работать вместе?
– Вы действительно помните всё?
– Более или менее. С упором на «более».
– Сколько человек сегодня вечером было в ресторане?
Декер мысленно перебрал кадры памяти.
– Четырнадцать, не считая нас и обслуживающий персонал.