Обойдя рабочий стол с расстеленной на поверхности картой европейской части СССР, фюрер грузно опустился в кресло. Обхватив подрагивающими пальцами полированные закругления широких подлокотников, некоторое время молчал, тяжело, с присвистом дыша и буравя взглядом пространство перед собой. Спустя примерно минуту он снова заговорил, по-прежнему не глядя на присутствующих. Голос предводителя германской нации звучал глухо, как обычно и бывало после очередной вспышки практически неконтролируемого гнева:
– Хорошо. Хорошо! Прекрасно! Я внимательно читал фронтовые сводки и ваши к ним комментарии. Хоть никто из вас, господа, и не удосужился объяснить своему фюреру, в чем, собственно, первопричина подобного. Может быть, теперь это время настало?
Резко вскинув голову, Гитлер нашел взглядом водянистых глаз главу ОКВ. Левое веко ощутимо подрагивало:
– Вильгельм, вы мне, наконец, объясните, что именно пошло не так? Мы в чем-то ошиблись? Что-то упустили? Или азиатские варвары неожиданно научились воевать по-европейски? Возможно, этот вопрос стоит переадресовать вам, господин адмирал? – Теперь фюрер смотрел на главу абвера. – Не вы ли еще весной убеждали меня, что операция по дезинформации большевиков прошла исключительно успешно, и они искренне убеждены, что мы собираемся атаковать Англию, и потому не станут всерьез воспринимать даже теоретическую возможность войны с Рейхом?
Похоже, внезапного вопроса адмирал Вильгельм Франц Канарис, несмотря на весь свой более чем богатый опыт (в том числе и в общении с Самим), не ожидал. Дернувшись, будто от электрического удара, он еще больше вытянулся во фрунт и открыл было рот… но фюрер уже не слушал.
– Впрочем, нет, господин адмирал, вас я выслушаю позже. Так что с моим вопросом, Вильгельм? – снова обратился он к Кейтелю. – Почему планы летнего наступления оказались нарушены? Почему вермахт до сих пор топчется в районе Смоленска и под Ленинградом? Или вы забыли, что зимой в этих диких краях бывает довольно холодно? И если мы не возьмем их проклятую столицу до наступления холодов, придется менять все – ВООБЩЕ ВСЕ! – наши планы! Саму доктрину победоносного блицкрига! Как вы можете это объяснить, как?!
Похоже, Гитлер, как уже бывало раньше, начинал заводиться по новой. И генерал-фельдмаршал знал, что допускать подобного не следует, поскольку результат мог оказаться достаточно непредсказуемым. Впрочем, до настоящих нервных срывов, вызванных неуемным использованием стимуляторов, помогавших фюреру поддерживать должную работоспособность, оставалось еще несколько лет; пока же это была, скорее, игра на публику, вовсе не связанная с принятием откровенно неадекватных решений…