Поперли фрицы почти через полчаса. За это время артиллеристы подготовили к бою уцелевшие орудия и перетащили поближе боеприпасы. Пехотинцы, вовсе не понесшие потерь, тоже заняли позиции, спешно восстанавливая оплывшие и полузасыпанные близкими взрывами траншеи. Опрокинутая взрывной волной сорокапятка, увы, оказалась к бою непригодной, осколки не только изодрали защитный щит, но и намертво заклинили затвор. В ремонтной мастерской поврежденную 53-К за пару часов вернули бы к жизни – так то в мастерской, а не в голом поле, на метр перелопаченном тротилом и чугуном…
Теперь гитлеровцы наступали куда бойчее: видимо, всерьез полагали, что пятнадцатиминутная артподготовка не оставила русским никаких шансов. Да и уцелевшие в прошлой атаке мехводы убедились, что местность вполне проходима для боевых машин и не стоит опасаться ни замаскированных противотанковых рвов, ни минных полей. Пехотное сопровождение больше ехать на броне не рисковало, пехом труся следом. Причем держаться доблестные зольдаты на сей раз старались так, чтобы в случае обстрела поскорее укрыться от выстрелов русских пушек за корпусами своих панцеров…
С первого выстрела удалось спалить только один танк, судя по характерному силуэту – легкого «чеха» «Pz. 38» (t). Одного попадания ему хватило с лихвой, бронебойный снаряд вошел в борт под башней, после чего, видимо, отрикошетив от чего-то в боевом отделении, финишировал во внутреннем баке. Но полыхнуло знатно: сначала изо всех люков рванулось гудящее бензиновое пламя, следом рванул боекомплект. Экипаж, понятное дело, так и остался внутри.
Механик-водитель идущей следом «тройки» среагировал мгновенно, разворачивая машину в сторону опасности. Пока орудие перезаряжалось, немцы успели прицелиться и выстрелить с короткой остановки. Повезло, что прицел оказался не слишком точным, а воткнувшийся в отсыпку капонира пятидесятимиллиметровый осколочный снаряд не обладал достаточной мощностью. Хотя оглушило артиллеристов прилично, еще и закидав комьями земли. Выстрелить повторно фашист уже не успел – расчет соседней сорокапятки раскатал ему гусеницу, добив развернувшуюся и подставившую борт бронемашину вторым снарядом.
Дальнейший бой младший лейтенант запомнил плохо.
Они стреляли, порой промахиваясь, порой попадая. Гитлеровцы отвечали, но подавить позицию так и не смогли. Когда близким разрывом накрыло подносчиков, лейтенант сам вскрывал ящики, подавая Бобышеву новые патроны. Сковывающую движения мокрую шинель он почти сразу скинул, как и остальные артиллеристы, оставшись в одной гимнастерке. В итоге бойцы Маркушева записали на свой счет еще пять вражеских машин, последняя из которых взорвалась от попадания в боеукладку, и Андрей увидел-таки, как переворачивается, тяжело плюхаясь на землю, сорванная внутренним взрывом башня.