– Да-да, – поддакивал Сонор. – Давай за нас, достойнейших из достойнейших. Умнейших из умнейших. Величайших из величайших.
И как только у него язык не заплетался?!
Принц ни в какую не соглашался, но и гном с мономорфом были не лыком шиты. В конце концов, Альдамир не выдержал и схватил кружку.
– Ладно! Но это последняя. Вы меня поняли?
Товарищи-алкоголики дружно закивали. Хотя, судя по хитрющему лицу гнома, последней она была только в воображение близнеца.
Вот он поднес кружку к губам. Принюхался, строго взглянул на обалдуев и залпом выпил. Победно крякнул, шмякнув кружкой об стол.
А я вдруг вздрогнула и испытала то, чего ждала и одновременно боялась: муки совести.
Сильнейшее чувство затопило сознание. Боль совсем неметафорическая, а физическая била наотмашь, опаляя кожу. Вгрызалась огромными клыками в сердце, срывая с губ стон. Разрывала когтями грудь, заставляя плакать. Слезы градом потекли по щекам, закрывая обзор. Впрочем, я все равно не видела ничего, кроме искаженного страданиями лица ду Врана.
В самый последний момент, перед тем как умереть, хамелеон обратился. На фоне черной обугленной кожи побелевшие глаза смотрелись невыносимо ярко. Спекшийся рот шевелился, шепча проклятия. Но вот ду Вран в последний раз дернулся и обмяк в моих объятьях.
Я убила его.
Снова и снова память показывала мне этот момент, будто бы одного раза было недостаточно. Показывало красочно, со всеми подробностями, давая возможность рассмотреть каждую деталь.
Боже! Я убила живое существо! Что же я сделала?! Яяя…
– Груша… Агриппина, Непроизносимая тебя побери!
Голоса друзей слышались издалека.
– Груша!!!
Меня встряхнули, отлупили по щекам, но я все равно никак не могла прийти в себя. Угрызения совести топили, лишая тело чувствительности. Ведь сильнее причинить мне боль, кроме меня самой, никто не мог.
Я убийца!
И даже не могу попросить прощения у того, кого уничтожила.
– Груша, посмотри на меня. Приказываю тебе, посмотри на меня.
Альдамир. Это он. Требует, приказывает, зовет. Разве могу я ослушаться? Нет. Связь не дает, заставляет открыть глаза.
Разве я их закрывала? Оказывается, да.
Принц рядом. Близко-близко, его дыхание остужает горящую кожу.
– Помоги, мне больно, – шепчу в приоткрытый рот. – Вот тут болит, сердце болит.
– Прости.
Голос близнеца звучит глухо как никогда.
– Я виноват, не сумел удержать контроль. Слишком много выпил.
– Контроль? – Почти не слышу, о чем он говорит. Совесть кричит громче, заглушая звуки.
– Ты не должна была ощутить это. Я забрал, должен был переработать, но не успел. Твои и мои чувства смешались и вырвались. Вместо тонкого ручейка получилась бурная река. Ты не готова. Прости, я хотел помочь, но не смог. Сделал только хуже.