Здесь, на несвежей соломе инкубатора, лежал гость из другого мира, созданный эпохи назад неизвестно с какими целями. И жизнь потихоньку возвращалась к нему.
Однажды днем Кирз стоял рядом с инкубатором, грызя старенькую трубку и задумчиво гладя седую щетину на подбородке. Рядом с ним крутилась его дочка, худенький заморыш тринадцати лет с болезненно-желтой кожей и светлыми волосами.
— Это не яйцо, па,— вдруг заявила она высоким гнусавым голосом.— Неужели ты правда думаешь, что из этой штуки что-то вылупится?
— Помолчи,— проворчал Кирз.— Не приставай ко мне. Я… Эй! Глянь! Что-то…
В инкубаторе, где, ярко пламенея, лежал драгоценный камень, и впрямь что-то происходило. Казалось, камень с жадностью впитывал солнечный свет. Окружавшее его в последнее время тусклое излучение пульсировало все слабее, а внутреннее мерцание, напротив, становилось все ярче! Внезапно образовалось непрозрачное облако, окутавшее камень. Почти на грани слышимости раздался высокий звякающий звук. Звяканье становилось все тише, тише, а потом совсем смолкло.
Серый туман растаял. Там, где только что лежала драгоценность, не было ничего. Ну, разве что… круглый сероватый шарик, слабо подрагивающий и как будто пытающийся развернуться.
— Это не цыпленок,— удивленно открыв рот, сказала девочка.— Па…
В ее глазах трепетал испуг.
— Помолчи! — снова прикрикнул на дочь Кирз.
Наклонившись, он осторожно потрогал шарик. Некоторое время тот продолжал вздрагивать, словно стараясь раскрыться, и вот он наконец развернулся, и… На соломе лежало крошечное создание наподобие ящерицы. Его открытая пасть судорожно втягивала воздух.
— Будь я проклят! — медленно проговорил Кирз.— Какая-то мерзкая маленькая ящерица!
Он чувствовал себя обманутым. За драгоценный камень можно было бы выручить неплохие деньги, но эта тварь… что делать с ней? Кому она нужна?
Хотя выглядела ящерка достаточно необычно… что– то вроде крошечного кенгуру… ну, почти… и не походила ни на одну ящерицу, которых Кирзу когда-либо приходилось видеть. Может, в конце концов, удастся продать и ее?
— Пойди принеси коробку,— велел он дочери.
Когда коробка была принесена, Кирз осторожно взял рептилию и посадил ее в импровизированную тюрьму.
Возвращаясь в дом, Кирз бросил взгляд на участок, где посеял семена. Сквозь почву уже пробивались маленькие желтоватые побеги. Кирз одобрительно кивнул и снова поскреб подбородок.
Подошла миссис Кирз — полная, неряшливая женщина с преждевременно состарившимся, морщинистым лицом. В ее карих глазах навсегда застыло уныние, хотя какой-то намек на былую красоту в них еще сохранился.