Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953 (Авторов)

1. Данное сообщение явилось очередным материалом для начала фабрикации так называемого «авиационного дела». Нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин, командующий военно-воздушными силами Советской Армии А.А. Новиков, главный инженер ВВС А.К. Репин, член военного совета ВВС Н.С. Шиманов, начальник Главного управления заказов ВВС Н.П. Селезнев, а также заведующие отделами самолетостроения и моторостроения Управления кадров ЦК ВКП(б) А.В. Будников и Г.М. Григорьев были обвинены в том, что сознательно нанесли вред авиации, поставляя и принимая на вооружение бракованные и конструктивно не доработанные моторы и самолеты. Сговором этих лиц, а не объективными во многом трудностями технологического процесса создания новых самолетов объяснялись факты многочисленных аварий и катастроф в военно-воздушных силах. Полученные в результате допросов материалы о «вражеской» деятельности руководителей авиапрома и ВВС Советской Армии явились основанием для их осуждения в мае 1946 года Военной коллегией Верховного суда СССР к лишению свободы на различные сроки. После смерти И.В. Сталина 29 мая 1953 года Военная коллегия Верховного суда СССР подтвердила заключение МВД СССР о реабилитации всех указанных руководителей авиационной промышленности.

Представленные В.С. Абакумовым в качестве начальника ГУКР «Смерш» И.В. Сталину необъективные факты о причинах аварий и катастроф в воен-но-воздушных силах повлияли наряду с другими факторами на то, что в мае 1946 года В.Н. Меркулов был снят с поста министра МГБ СССР, а на эту должность был назначен В.С. Абакумов. В акте о приеме-сдаче дел по Министерству государственной безопасности указывалось на то, что длительный период времени органы государственной безопасности не информировали правительство о серьезных недочетах в работе авиационной промышленности. За период с 1943 по 1946 год органами госбезопасности было доложено всего три материала по авиапрому Г.М. Маленкову (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 22. Л. 16). 4 мая 1946 года Г.М. Маленков был выведен из состава Секретариата ЦК ВКП(б) за то, что, как куратор данной отрасли, не сигнализировал о недостатках в ЦК.

В официальном постановлении Президиума ЦК КПСС от 12 июня 1953 года, которое закрепило отмену всех неправомерных решений в отношении руководителей авиапрома и ВВС Советской Армии, содержатся ошибочные выводы о реальном участии отдельных лиц в фабрикации указанного дела. Руководство МГБ СССР в лице В.С. Абакумова не могло «возводить клевету» на Г.М. Маленкова, который являлся членом Политбюро и секретарем ЦК ВКП(б), так как показания на такого высокого ранга работников собирались по специальному указанию Сталина (см. док. № 146).

2. Первоначально на подготовку и представление в правительство акта приема-сдачи дел по МГБ отводилось 10 дней. Однако по истечении этого срока в записке, адресованной И.В. Сталину, Л.П. Берия просил продлить работу комиссии еще на 5 дней. Новый министр госбезопасности, входивший также в состав комиссии, сделал многое для того, чтобы представить работу предшественника в негативном плане. Фактически В.С. Абакумов предпринял настоящую атаку на В.Н. Меркулова, стараясь во всех недостатках и провалах в деятельности органов госбезопасности, нарушениях законности обвинить лично бывшего министра. Поток таких спецсообщений безусловно усиливал недовольство И.В. Сталина.

1 июня 1946 года Абакумов доложил о сфабрикованном в 1943–1944 годах деле по обвинению ненцев-колхозников в подготовке восстания. В процессе «ликвидации заговора» сотрудники органов госбезопасности убили и ранили 14 человек. Из 51 арестованного 41 человек скончался в тюрьме. Вина предшествующего министра заключалась в том, что он не принял необходимых мер для наказания всех участников фальсифицированного дела (ЦА ФСБ РФ Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 12. Л. 308).

7 июня 1946 года В.С. Абакумов в спецсообщении И.В. Сталину «счел необходимым доложить», что во 2-м управлении МГБ СССР (контрразведка), которое возглавлял генерал-лейтенант П.В. Федотов, имелись серьезные материалы о «вражеских проявлениях» со стороны 165 членов и кандидатов ВКП(б) и антисоветских настроениях 193 коммунистов в период Великой Отечественной войны. В.С. Абакумов подчеркивал, что на комиссии по приему дел ничего об этих материалах не говорилось. Когда он попросил представить материалы, то П.В. Федотов заявил ему, что действительно есть такие материалы о «разной болтовне коммунистов». В.С. Абакумов особо выделил и процитировал дословно И.В. Сталину материал справки, которую он потребовал у П.В. Федотова, о болтовне коммунистов. Оказалось, что до В.С. Абакумова органы госбезопасности не придавали значения разговорам «о перерождении ВКП(б), непрочности советского строя, необходимости вмешательства Англии и США для его демократизации, о голоде в СССР и нерентабельности колхозной системы, необходимости развития частнохозяйственной инициативы и клевете в отношении руководителей». Далее он подчеркнул, что П.В. Федотов дважды в 1944 году докладывал об этом В.Н. Меркулову, но тот просто отложил материалы. В заключение спецсообщения В.С. Абакумов привел высказывания нескольких коммунистов, которых он предложил немедленно арестовать. На спецсообщении имеется запись В.С. Абакумова: «Тов. Сталин пред ложил арестовать Медведева, Пилатовско-го, Бытовтова, Рахмана, Слижова. Передано по телефону лично. 9 июня 46» (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 12. Л. 259–260).

15 июня 1946 года В.С. Абакумов представил И.В. Сталину сообщение о том, что на 100 руководящих работников центрального аппарата МГБ СССР имелись компрометирующие материалы о принадлежности их или их родственников в прошлом к антисоветским политическим партиям, о наличии родственников, репрессированных за антисоветскую деятельность или проживающих за границей. В первом списке на 26 человек, просмотренном Сталиным, были оставлены на службе 4 человека, а остальные подлежали увольнению (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 12. Л. 115).

Комиссия при оценке деятельности МГБ СССР проанализировала и серьезные провалы, и объективные трудности в работе органов госбезопасности, которые также ставились в вину В.Н. Меркулову. В ноябре 1945 года агент органов госбезопасности в США Мирна выдала американской контрразведке 41 агента, которые использовались американской резидентурой НКГБ СССР. 30 июня 1946 года в спецсообщении на имя И.В. Сталина В.С. Абакумов указывал, что бывший министр В.Н. Меркулов, давая общие указания о линии поведения с Мирной не разрешил «основного вопроса о способах предотвращения возможного предательства». По времени провал агентурной работы в США совпал с предательством шифровальщика военного атташе СССР в Канаде И.С. Гузенко, что должно было свидетельствовать о слабой постановке контрразведывательного обеспечения работы советских представительств за рубежом. В.С. Абакумов предложил создать специальную комиссию в составе В.М. Молотова, А.А. Жданова, Л.П. Берии, Ф.Ф. Кузнецова для изучения создавшегося положения (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 12. Л. 7–8).

В.С. Абакумов использовал и фактор продолжавшегося вооруженного сопротивления мероприятиям советской власти на территории прибалтийских республик и западных областей Украины.

Некоторые выводы нового министра о предшествующей деятельности Министерства госбезопасности попали на благодатную почву в условиях обострения международных отношений, начавшейся «холодной войны» и привели к ужесточению карательной политики Советского государства. Так, в 1947 году В.С. Абакумов инициировал кампанию о недостаточно активной борьбе органов госбезопасности в годы Великой Отечественной войны с «контрреволюционной» деятельностью троцкистов, правых и других представителей бывших оппозиционных течений и групп. В конечном счете это привело, безусловно в более мягкой форме и меньшей по масштабам, чем в годы Большого террора, но все же к новому этапу «чистки» от надуманных И.В. Сталиным врагов внутри страны (см. док. № 55, 91, 105).

И в дальнейшем новый нарком находил возможности для преследования бывшего наркома В.Н. Меркулова. В спецсообщении на имя И.В. Сталина 9 декабря 1947 года В.С. Абакумов сообщал о том, что В.Н. Меркулов, став начальником Главного управления советским имуществом за границей, привлекал к работе сотрудников, уволенных из МГБ и Советской Армии. В июне 1947 года он сумел добиться принятия правительственного решения о сохранении за этими сотрудниками всех льгот для военнослужащих. По доносу В.С. Абакумова были уволены часть сотрудников, принятых В.Н. Меркуловым на работу, и отменены установленные льготы (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 5. Д. 23. Л. 205).

3. Б.З. Кобулов являлся одним из ближайших соратников Л.П. Берии. В органах госбезопасности с 1922 года. В 1938 году переведен из Грузии и назначен в центральный аппарат НКВД СССР, с 1941 по 1945 год заместитель наркома НКГБ, затем НКВД СССР. После кадровых перестановок временно оказался не у дел. После написания записки был принят И.В. Сталиным 10 июня 1946 года и вскоре назначен заместителем начальника Главного управления советским имуществом за границей при Министерстве внешней торговли. После смерти Сталина в Министерстве внутренних дел СССР (объединенные структуры МВД и МГБ), возглавляемом Л.П. Берией, стал первым заместителем министра МВД СССР. Был арестован вместе с Л.П. Берией и в декабре 1953 года приговорен к высшей мере наказания. Не реабилитирован.

4. При подготовке процесса по делу атамана Г.М. Семенова министр МГБ В.С. Абакумов сформулировал ряд вопросов, которые не следовало поднимать в ходе обвинения. К их числу были отнесены вопросы о связях Г.М. Семенова с английской, французской и польской разведками, о золоте, вывезенном Колчаком, всех его контактах с английским правительством (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 21. Л. 160–162).

5. 8 июля комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) по приему-сдаче дел по МГБ СССР завершила работу. 18 июля акт был разослан членам Политбюро А.А. Жданову, А.И. Микояну, Г.М. Маленкову, В.М. Молотову и Л.П. Берии. На его основе на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 20 августа 1946 года принимается развернутое постановление о приеме-сдаче дел по МГБ, в котором отмечались недостатки в разведывательной и контрразведывательной деятельности, намечались пути их преодоления, ставились задачи по совершенствованию следственной работы, кадровой политики. Выписка из постановления Политбюро о В.Н. Меркулове рассылалась в виде извещения членам ЦК перед голосованием на Пленуме:

«Членам ЦК ВКП(б)

Передается на голосование членов Пленума ЦК ВКП(б) следующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 августа 1946 г.:

«Из акта приема и сдачи дел МГБ СССР устанавливается, что чекистская работа в Министерстве государственной безопасности находится в запущенном состоянии.

Министр госбезопасности тов. Меркулов не оправдал возложенных на него Центральным Комитетом ВКП(б) задач по работе в Министерстве государственной безопасности и руководил аппаратом неудовлетворительно.

Тов. Меркулов, находясь на такой ответственной работе, вел себя не совсем честно, о создавшемся тяжелом положении не информировал ЦК ВКП(б) и до последнего времени скрывал от ЦК факт провала работы за границей. Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет:

Вывести тов. Меркулова из состава членов ЦК ВКП(б) и перевести его в кандидаты в члены ЦК ВКП(б). Секретарь ЦК» (РГАНИ. Ф. 2. On. 1. Д. 9. Л. 194).

6. По окончании судебного процесса в газете «Известия» 17 января 1947 года было опубликовано сообщение Военной коллегии Верховного суда Союза ССР: «В соответствии с π. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила обвиняемых Краснова П.Н., Шкуро А.Г., Султан-Гирея, Краснова С.Н., До-манова Т.И. и фон Панвиц к смертной казни через повешение.

Приговор приведен в исполнение»..

7. В конце 1946 — начале 1947 года И.В. Сталин получал многочисленные спецсообщения о тяжелом положении с продовольственным обеспечением населения, находившегося после окончания войны на карточном снабжении и выносившего все тяготы неурожайного 1946 года. Так, в январе 1947 года сообщалось о том, что в Новосибирской области на трудодень начислялось 23 грамма зерна, что обрекало население на голодную смерть. Однако высшее руководство страны жило своей отличной от народа жизнью и не испытывало даже малейшего дискомфорта. В начале 1947 года подводились итоги предыдущего года по особому снабжению продуктами охраняемых лиц и проводимых спецмероприятий. Для этих целей было выделено почти 200 тонн мяса, включая 30 тысяч штук боровой дичи. Более 100 тонн рыбы и рыбных деликатесов, в том числе 10 тонн зернистой, 6 тонн паюсной и 2 тонны кетовой икры, 50 тысяч раков. Гастрономические изделия были представлены 65 тоннами различных колбас и копченостей, 10 тоннами сыра, 30 тоннами масла «Экстра». Список включал огромное количество овощей, фруктов, кондитерских изделий, вин, коньяков, водки (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 3. Л. 50–55).

8. И.Е. Ильинский решением особого совещания от 17 апреля 1948 года был осужден к заключению на 10 лет. Реабилитирован 25 февраля 1956 года.

9. В годы Великой Отечественной войны органы государственной безопасности проводили оперативные игры, одной из важнейших задач которых была дезинформация противника. Министр внутренних дел СССР сообщал И.В. Сталину о фактах из показаний К. Гейслера, в которых была отражена деятельность 4-го (зафронтового) управления НКВД СССР. В процессе многоэтапной игры «Монастырь», «Курьеры», «Березино» 2 ноября 1942 года агентом НКВД Гейне, А. Демьяненко, который фигурировал в документах немецких спецслужб под именем Макс, была передана германским спецслужбам стратегическая информация о реальной подготовке советского наступления подо Ржевом. По воспоминаниям начальника 4-го управления П.А. Судоплатова, передачей истинных планов советского командования преследовалась цель дезинформировать противника о начале окружения германских войск под Сталинградом и задержать переброску немецких группировок для деблокирования окруженных германских армий. Командующие фронтами не знали о том, что сроки и планы наступления подо Ржевом были известны противнику (см.: Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996. С. 188). В результате советские войска понесли огромные потери подо Ржевом (100 тысяч убитыми и более 200 тысяч ранеными).

10. Резкая критика недостатков в разведывательной деятельности спецслужб СССР привела к определенным реорганизациям. На Комитет информации при СМ СССР была возложена разведывательная деятельность за рубежом. В состав Комитета были включены подразделения политической и военной разведок. Разведка МГБ, эффективная деятельность которой возможна в тесном контакте с контрразведывательными отделами, постепенно вновь вошла в структуру органов госбезопасности.

В связи с огромными трудностями в ликвидации вооруженного подполья на территории западных областей Украины и Белоруссии, республик Прибалтики внутренние войска в январе 1947 года были переданы из МВД в МГБ СССР. 19 января 1947 года Л.П. Берия, С.Н. Круглов и В.С. Абакумов, представляя проект постановления И.В. Сталину, отмечали, что «в соответствии с Вашим указанием» как внутренние войска численностью 68 582 человека, так и личный состав Главного управления по борьбе с бандитизмом (ГУББ), транспортной милиции МВД СССР передаются в Министерство государственной безопасности. В качестве одной из главных задач, возлагаемой на МГБ, было выделено усиление борьбы с украинским, белорусским, литовским, эстонским и латвийским вооруженным подпольем (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4. Оп. 5. Д. 2. Л. 276–280).

И.В. Матусис была арестована 8 октября 1947 года УМГБ Приморского края. 18 апреля 1950 года приговорена Военной коллегией Верховного суда СССР к ВМН. В течение 1950—1960-х годов последовательно были реабилитированы десятки арестованных по данному делу и затем осужденных по обвинению в шпионской деятельности (Р.Д. Альварес, Е.И. Эрлих и др.). В отношении И.В. Матусис давалось заключение об отсутствии оснований для пересмотра приговора. В ходе повторного расследования уже в 2001 году была подтверждена недостоверность практически всех доказательств, на основании которых она была привлечена к уголовной ответственности, в том числе и передача ею в американское представительство сведений, якобы составлявших военную и государственную тайну. 25 апреля 2001 года И.В. Матусис реабилитирована.

А.М. Сиднее был направлен на руководящую работу в органы военной контрразведки в 1939 году после окончания трех курсов Московской военно-инженерной академии. В этот период происходил процесс обновления кадров органов госбезопасности после смещения Н.И. Ежова. В годы Великой Отечественной войны с 1941 года на фронте, а на завершающем ее этапе стал зам. начальника УКР «Смерш» 1-го Белорусского фронта. В 1945–1947 годы был начальником оперсектора органов госбезопасности в Берлине, а затем возглавлял Министерство госбезопасности Татарской АССР. Арестован в январе 1948 года, осужден в октябре 1951 года особым совещанием МГБ СССР и направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Освобожден в июле 1953 года и уволен из МВД «по фактам дискредитации».

В соответствии с предложением И.В. Сталина 21 февраля 1948 года было принято постановление СМ СССР № 418-161сс о передаче из МВД в МГБ всей работы по административно-ссыльным и высланным. В совместном приказе МВД и МГБ от 9 марта 1948 года отмечалось, что под гласный надзор, агентурное наблюдение и на оперативный учет МГБ передаются лица, направленные в ссылку и высылку по приговорам судебных органов и решениями особых совещаний за преступления, предусмотренные ст. 58 УК РСФСР и соответствующими статьями УК союзных республик. Одновременно под надзор МГБ передавались так называемые троцкисты, зиновьевцы, правые, участники антисоветских организаций и члены их семей, высланные по постановлениям органов НКВД из ряда центральных городов на основании инструкции НКВД от 15 июня 1937 года.

Одновременно 21 февраля 1948 года И.В. Сталин подписал постановление СМ СССР № 416159сс о создании особых лагерей и особых тюрем для осужденных за контрреволюционные преступления. В этих особых лагерях и тюрьмах предусматривались более строгий режим содержания и использование преимущественно на тяжелых физических работах. Репрессиям подверглись и лица, отбывшие наказание (см. док. № 55).

В послевоенные годы в результате маниакальной подозрительности И.В. Сталин инициировал аресты своих родственников. Органы государственной безопасности добились показаний о том, что иностранным разведкам передавались подробные сведения о состоянии здоровья, поведении и других подробностях личной жизни вождя СССР. По данному делу были арестованы А.С. Аллилуева, Е.А. Аллилуева, Н.В. Молочников, Э.С. Хрулева-Горелик и другие, которые были реабилитированы в 1954–1955 гг. (см. док. № 53).

И.В. Сталин держал под постоянным контролем деятельность органов государственной безопасности. Не санкционированные им действия со стороны куратора от ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецова и министра МГБ В.С. Абакумова вызывали немедленную достаточно жесткую реакцию, целью которой являлось утвердить свое право единоличного руководства органами госбезопасности.

Л.Л. Балашов был приговорен особым совещанием МГБ СССР 2 октября 1948 года к 8 годам заключения в лагерь. Освобожден и реабилитирован в ноябре 1955 года. П.К. Мяснянкин не реабилитирован.

Н.Х. Дейкарханов был приговорен в 20 годам заключения в лагерь. Освобожден и реабилитирован 4 июля 1956 года.

Д.Г. Ханна был арестован 3 апреля 1948 года. 14 сентября решением особого совещания при МГБ СССР за шпионскую и антисоветскую деятельность был приговорен к заключению в ИТЛ сроком на 25 лет. 23 февраля 1956 года его жена Р. Ханна передала письмо приехавшему в СССР секретарю ЦК Коммунистической партии Англии Г. Поллиту, в котором писала о невиновности своего мужа и просила оказать ей помощь. В 1934 году Д. Ханна по заданию ЦК Компартии Англии был направлен для работы в СССР. 24 февраля Г. Полнит направил письмо в ЦК КПСС. В нем, подчеркнув происходивший в СССР процесс реабилитации в связи с неправильными арестами в предшествующий период, он просил ускорить пересмотр дела Ханны. В процессе пересмотра дела было, например, установлено, что Ханна вызывался на допрос 139 раз, а оформлено было только 23 протокола допросов, использовались физические меры воздействия для признания им обвинений в шпионской деятельности. В мае 1956 года Д.Г. Ханна реабилитирован. Проходившие с ним по одному делу и осужденные Я.Я. Гуральский, Ю.М. Катцер и другие также реабилитированы (см. док. № 65, 68).

Первые обобщенные сведения о так называемых националистических проявлениях в Еврейском антифашистском комитете поступили Сталину в октябре 1946 года. МГБ СССР обобщило выдержки из писем, поступавших в ЕАК и содержавших предложения о том, что Советский Союз должен признать историческое право евреев на создание еврейского государства в Палестине; дать возможность выезда в Палестину каждому еврею, который этого желает; амнистировать всех осужденных за сионистскую деятельность; приглашать в СССР представителей мирового еврейства; установить официальные отношения с еврейскими организациями за границей; создать национальные еврейские соединения в Красной Армии; организовать в СССР «Союз патриотов Палестины». Одновременно в спецсообщении МГБ делался вывод о националистических шатаниях со стороны некоторых руководящих работников Еврейского антифашистского комитета, включая С.М. Михоэл-са, И.С. Фефера, П.Д. Маркиша, Л.М. Квитко и др. (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 4. Д. 16. Л. 198–210. Более подробно см.: Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм. М., 2001).

Также в связи с созданием независимого еврейского государства в Еврейский антифашистский комитет поступали сотни писем от молодежи с просьбой направить их для борьбы с арабами. В дальнейшем развернулась спровоцированная Сталиным кампания по выявлению еврейских антисоветских националистических групп в различных ведомствах. В апреле 1950 года С.Д. Игнатьев докладывал И.В. Сталину о руководящих работниках московского автомобильного завода им. Сталина, евреев по национальности, которые были арестованы за организацию «вредительской» деятельности на автозаводе. Всего в ноябре 1951 года Военной коллегией Верховного суда СССР были осуждены к различным срокам наказания 41 человек, из которых 11 были приговорены к расстрелу (более подробно см.: Реабилитация: Как это было: Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы: В 3 т. Т. 1: Март 1953 — февраль 1956 / Сост. А.Н. Артизов, Ю.В. Сигачев, В.Г. Хлопов, И.Н. Шевчук. М.: МФД, 2000. С. 237–238).

Вплоть до начала 1953 года МГБ систематически информировало Сталина о борьбе с «еврейскими националистами». Например, в декабре 1952 года ему был направлен протокол допроса профессора кафедры 1-го Московского медицинского института Б.Б. Когана, который якобы подрывал здоровье министра госконтроля В.Н. Меркулова.

Некоторые арестованные по делу Еврейского антифашистского комитета, а также сослуживцы П.С. Жемчужиной — сотрудники министерств легкой, пищевой промышленности — в результате применения физических мер воздействия дали ложные показания о ее якобы вражеской деятельности совместно с так называемыми еврейскими националистами. В протоколах допросов, направляемых Сталину, его безусловное раздражение и злобу могли вызвать повторяющиеся в нескольких протоколах допросов показания о том, что Жемчужина говорила своим близким друзьям не о трагической гибели Михоэлса, с которым она не раз встречалась, а о его убийстве по указанию Сталина. В декабре 1949 года особым совещанием МГБ СССР Жемчужина была приговорена к 5 годам высылки в Кустанайскую область Казахской ССР. За несколько дней до приговора В.С. Абакумов испрашивал и получил разрешение у И.В. Сталина на полную изоляцию Жемчужиной, поскольку при встречах с родственниками и знакомыми она могла «передать В.М. Молотову содержание своего дела и о чем ее допрашивали» (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 7. Д. 19. Л. 177). П.С. Жемчужина, а также репрессированные ее родственники и сотрудники по работе реабилитированы в мае 1953 года (подробнее см.: Реабилитация: Как это было…· Т. 1. С. 41–43).

С.С. Юдин, хирург, академик АМН СССР, был арестован 22 декабря 1948 года. В условиях развернувшейся «холодной войны» основанием для ареста стали его встречи с представителями союзников в годы Отечественной войны. В процессе допросов сотрудники органов госбезопасности по указанию руководства пытались добиться компрометирующих показаний на маршала артиллерии Воронова, но попытки не увенчались успехом. Осужден особым совещанием МГБ к ссылке в Новосибирскую область, реабилитирован 13 июля 1953 года.

Обмен Г.А. Токаева, инженер-майора, специалиста в области авиационной техники, бывшего сотрудника военно-воздушного отдела Советской военной администрации в Германии, не состоялся. В апреле 1947 года он был принят И. В. Сталиным вместе с заместителем наркома внутренних дел И.А. Серовым, для обсуждения проблем об использовании немецких специалистов по ракетной технике. Однако в том же году стал перебежчиком, работал в Великобритании и США в области ракетостроения.

А.А. Афанасьев был арестован в результате провокации, организованной В.С. Абакумовым и Л.П. Берией. На конспиративной квартире, куда он был доставлен после захвата на улице, сотрудник МГБ, представившись американским разведчиком, предложил Афанасьеву сотрудничество с американцами. После этого министр Морского флота немедленно доложил о случившемся Берии, который знал о провокации и поручил Абакумову найти «американского шпиона». «Разысканный» вскоре «разведчик» в ходе очной ставки обвинил Афанасьева в шпионской работе на американцев. Данные показания провокатора стали основанием для ареста и последующего осуждения Афанасьева в мае 1949 года особым совещанием МГБ к 20 годам лишения свободы. «Признания» были получены в результате избиений. Реабилитирован в январе 1954 года (подробнее см.: Реабилитация: Как это было… Т. 1. С. 83, 123, 245–247, 388–389).

В спецсообщении В.С. Абакумова подводились итоги чрезвычайных происшествий в авиационных частях Советской Армии и в подразделениях Гражданского флота. За 1948 год и 7 месяцев 1949 года произошло 297 авиакатастроф, из них 226 в ВВС. В итоге погибло 659 человек членов экипажей и пассажиров. Из общего количества катастроф 106 произошли из-за неудовлетворительной организации и руководства полетами: неисправные приборы, недозаправка самолетов, наличие воды в авиатопливе, нетрезвые экипажи и др. (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 7. Д. 15. Л. 132).

В течение сентября 1949 года в подразделениях ДОСАВа произошло два чрезвычайных происшествия. 13 сентября перелетел в Турцию командир звена Центральной планерной школы в г. Старый Крым В.К. Борт, бывший военный летчик, уволенный из ВВС. 22 сентября с аэродрома учебного центра в с. Ротмистровка Киевской области улетел на самолете Як-9 Герой Советского Союза командир авиазвена майор М.И. Коса. Приземлившись на аэродроме в Румынии, он потребовал срочной дозаправки самолета якобы для выполнения специального задания и дальнейшего продолжения полета на запад. По указанию Сталина были приняты меры для предотвращения перелетов. 20 аэродромов ДОСАВа, находившиеся недалеко от границы, были закрыты и передислоцированы в отдаленные места.

Механик по вооружению авиаполка Минского района ПВО Н.К. Пачгин 20 сентября 1949 года захватил самолет Р-39 («аэрокобра») и вылетел с аэродрома в сторону государственной границы. После вылета он не справился с управлением и разбился в нескольких километрах от аэродрома. В ходе расследования чрезвычайного происшествия выяснилось, что захват самолета был целенаправленной акцией. Накануне в части обсуждался вопрос о его недисциплинированности, затем 19 сентября за самовольную отлучку во время дежурства Н.К. Пачгин был наказан командиром части на 10 суток ареста, но не был арестован и отстранен от наряда. В результате такого психологического давления механик части принял решение о бегстве за границу (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 7. Д. 16. Л. 9-10).

Старшина 1-й статьи В.А. Савинов, 1927 года рождения, в момент отдыха команды захватил торпедный катер на военно-морской базе в г. Балтийске и вышел в открытое море с целью достичь территории Финляндии или Швеции для получения политического убежища, но катер сел на мель и матрос был захвачен. Перед этим В.А. Савинов вывел из строя три торпедных катера, чтобы избежать преследования. На бегство В.А. Савинова повлияло безразличное отношение командования к его личным проблемам. Командир не отпустил его на похороны отца. Попытки демобилизоваться, в связи с тем что его мать стала инвалидом и некому было ухаживать за ней, также были безрезультатны. В 1950 году был приговорен к высшей мере наказания. Не реабилитирован (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 7. Д. 16. Л. 20–21).

В соответствии с решением Политбюро от 31 октября 1949 года комиссия из представителей МВД (С.Н. Круглов), МГБ (В.С. Абакумов) и Прокуратуры СССР (Г.Н. Сафонов) представила конкретные предложения об освобождении 15038 немцев, осужденных за маловажные преступления, а также о передаче в ГДР 13945 человек (10513 осужденных для содержания в тюрьмах, 3432 человек для дальнейшего следствия). 649 немцев, которые вели активную борьбу против советских властей, передавались в органы МГБ в Германии. 126 иностранных подданных освобождались, а 58 человек были отправлены в лагеря СССР (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 7. Д. 19. Л. 110–113).

М.А. Сысоев и Рудкин Ф.Н., осужденные Военной коллегией Верховного суда СССР к 15 годам заключения в лагерь, реабилитированы 18 апреля 1955 года.

«Ленинградское дело» являлось показателем репрессивной сталинской кадровой политики, суть которой заключалась в поддержании соперничества в высшем эшелоне власти, периодической замене кадров, включая физическую ликвидацию партийных, советских, хозяйственных руководителей путем вынесения смертных приговоров на открытых или закрытых процессах. Первоначально с санкции И.В. Сталина при непосредственном участии секретаря ЦК Г.М. Маленкова в начале 1949 года была развернута кампания о существовании в Ленинграде антипартийной группы, члены которой были обвинены в сепаратизме и противопоставлении ленинградской парторганизации ЦК ВКП(б). Затем органы МГБ провели аресты главных членов «враждебной» группы: секретаря ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецова, Председателя СМ РСФСР М.И. Родионова, руководителей партийных, советских организаций Ленинграда Я.Ф. Капустина, П.Г. Лазутина, П.С. Попкова и др. По надуманным обвинениям, в том числе и за поддержание связи с ленинградской антипартийной группой, был арестован заместитель Председателя СМ СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) Н.А. Вознесенский. На судебном процессе, состоявшемся 29–30 сентября в Ленинграде, они были приговорены к расстрелу. После окончания процесса в течение 1951–1952 годов жертвами иных фальсифицированных процессов стали сотни руководящих работников Ленинграда и других регионов страны, а также члены их семей. Вполне убедительными являлись утверждения арестованного В.С. Абакумова о том, что указания о получении определенных показаний от арестованных и дальнейших арестах он получал от «директивных» инстанций, в первую очередь от И.В. Сталина. Немаловажную роль сыграл и секретарь Ленинградского обкома партии В.М. Андрианов (см. док. № 129). Однако В.С. Абакумов и члены следственной группы МГБ СССР несут личную ответственность за выполнение преступных указаний. Так, основанием для ареста второго секретаря Ленинградского горкома ВКП(б) Я.Ф. Капустина стали выдвинутые МГБ обвинения о его шпионской деятельности в пользу английской разведки. В процессе допросов следователи выбивали показания для последующих арестов.

На следующий год следователи МГБ СССР были направлены советским руководством в Чехословакию по просьбе А. Запотоцкого для оказания помощи в проведении следствия по делу уже бывшего Генерального секретаря Коммунистической партии Чехословакии Р. Сланского. Информируя Сталина о ходе следствия, полученного от советника МГБ, Игнатьев отмечал, что в процессе допросов бывшего заместителя министра иностранных дел Чехословакии Лондона и бывшего заместителя министра национальной безопасности Шваба были получены новые сведения. В результате Сланский был обвинен в том, что способствовал возвращению в Чехословакию значительной группы бывших участников интернациональных бригад, воевавших в Испании и связанных с троцкистами, которых он рекомендовал на руководящие должности, а также насаждению в различные отрасли чехословацкой экономики враждебных еврейских элементов. В значительной мере процесс по делу Сланского подготавливался советским руководством и являлся повторением происходивших в СССР карательных политических процессов (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 30. Л. 11-116).

В.С. Ульянич был арестован 27 января 1951 года. В августе 1951 года решением особого совещания МГБ СССР был приговорен к 8 годам заключения в лагерь по ст. 58–10 ч. 1. В 1954 году решением Военной коллегии Верховного суда он был реабилитирован и продолжал службу в Вооруженных Силах до марта 1961 года.

Л.З. Берлин и другие участники так называемой антисоветской контрреволюционной группы были полностью реабилитированы 20 февраля 1991 года.

Записка М.Д. Рюмина И.В. Сталину явилась безусловно результатом аппаратных игр в высшем руководстве. Практика использования подобных писем не являлась новой. В процессе смещения Г.Г. Ягоды и Н.И. Ежова применялись аналогичные методы, когда предметом обсуждения среди высшего партийного руководства стали письма руководящих работников органов госбезопасности, в которых осуждалась практика работы наркомов органов госбезопасности. Данная точка зрения утвердилась среди исследователей (см.: Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина. С. 455–456; Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. М., 2005).

Одним из основных обвинений против В.С. Абакумова стало так называемое «дело врачей» — основанное на сфабрикованных материалах уголовное преследование органами государственной безопасности СССР в период 1951–1953 годов ряда медицинских работников Лечебно-санаторного управления Кремля. Они обвинялись во «вредительском лечении» видных советских государственных и военных деятелей и сотрудничестве с американской и английской разведками.

Начало дела связано с арестом министра государственной безопасности СССР В.С. Абакумова в июле 1952 года, которому вменили в вину утаивание от ЦК ВКП(б) важной информации, в том числе показаний арестованного органами МГБ врача Я.Г. Этингера о якобы имевших место неправильных методах лечения скончавшихся после Великой Отечественной войны А.А. Жданова и А.С. Щербакова.

В ходе начавшегося по инициативе И.В. Сталина следствия был задержан ряд врачей Лечебно-санаторного управления Кремля и проведены соответствующие медицинские экспертизы. Одним из фактов, подтверждавших выдвинутые обвинения, стало упомянутое в постановлении письмо, переданное в ЦК ВКП(б) в 1948 году заведующей отделением функциональной диагностики этого управления Л.Ф. Тимашук о неправильной постановке диагноза и лечении А.А. Жданова.

В конце сентября 1952 года И.В. Сталину были представлены сфабрикованные следствием материалы о «вредительской деятельности» кремлевских врачей. В ходе последовавших за этим арестов осенью 1952 года были задержаны врачи В.Х. Василенко, В.Н. Виноградов, М.С. Вовси, Г.И. Майоров, Б.Б. Коган и др.

Не выдержав избиений и других применявшихся к ним пыток, ряд арестованных оговорили себя, признав свою «шпионско-террористическую деятельность» и существование антисоветской организации, которая подцер-живала связь с иностранными разведками и ставила своей целью физическое уничтожение советского руководства.

13 января 1953 года в газетах было опубликовано официальное сообщение об аресте «врачей-убийц» (см. док. № 237).

В первые месяцы 1953 года были проведены новые аресты медицинских работников. На начало февраля 1953 года общее число арестованных по «делу врачей» составило 37 человек (28 врачей и 9 членов семей). Существуют обоснованные предположения, что «дело врачей» могло стать прологом к новым массовым репрессиям в стране.

После смерти И.В. Сталина Л.П. Берия в качестве министра МВД развернул активную деятельность и с одобрения членов Президиума ЦК КПСС предложил пересмотреть «дело врачей». 31 марта 1953 года уголовные дела в отношении всех арестованных были прекращены (более подробно см.: Jonathan Brent and Vladimir Naumov. The Last crime. The Doctors Plot. London 2003; Костырченко Г.В. Тайная политика Сталина Μ., 2001).

В записке уполномоченного МГБ СССР в Германии сообщалось, что в г. Заальфельде (земля Тюрингия) 16–17 августа впервые произошли мае-совые выступления немецких горнорабочих, работавших в советском акционерном обществе «Висмут», поддержанных местным населением. После ареста и избиения немецкой полицией одного из рабочих, затем арестов еще трех человек, требовавших его освобождения, начались массовые волнения. Несколько сотен человек в результате проведенной манифестации добились освобождения всех арестованных. Фактически это было первое крупное протестное выступление германских рабочих, недовольных условиями труда и быта, характерными для советской системы (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 15. Л. 226–228). Немецкое руководство категорически возражало против усиления карательных мер, размещения большого количества военных формирований.

В документальных материалах архива ФСБ России за 23 августа отложились два спецсообщения по внешнеполитическим вопросам. В одном шла речь о предательстве представителя коммунистической партии одной из скандинавских стран в годы Второй мировой войны. В другом содержалась информация о намерении посла США в Советском Союзе Керка встретиться со Сталиным и обсудить вопросы о ликвидации напряженности в советскоамериканских отношениях.

Вопросы о ликвидации вооруженного национального подполья на территории западных областей Украины и Белоруссии неоднократно поднимались В.И. Сталиным в процессе обсуждения различных проблем с руководством МГБ. После вызова С.Д. Игнатьева в Кремль 9 августа 1951 года он в октябре того же года считал необходимым отрапортовать, что «после получения Ваших указаний об усилении борьбы с оуновским подпольем» органами госбезопасности было захвачено и арестовано более 650 человек.

5 сентября 1951 года в Политбюро ЦК ВКП(б) было направлено спецсообщение МГБ о том, что в ночь на 1 сентября 1951 года одновременно в четырех районах Шяуляйской области Литовской ССР было совершено сразу 9 вооруженных нападений, в результате которых было убито 17 человек. За предыдущие восемь месяцев 1951 года на территории Литовской ССР было совершено 23 вооруженных нападения на представителей партийно-советского актива, в результате которых погибло 35 человек. По оперативным данным органов МГБ, в республике продолжали действовать около 40 вооруженных подпольных групп, в которых насчитывалось приблизительно 250 человек. Для устрашения местного населения предлагалось выселить 200–250 семей и пособников участников вооруженного подполья, организовать показательные процессы с вынесением приговоров о высшей мере наказания через повешение и публикации в местной печати итогов процессов (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 39. Л. 264).

11 октября 1951 года министр МГБ СССР С.Д. Игнатьев направил И.В. Сталину очередное спецсообщение об устранении недостатков в следственной работе. В нем содержалось предложение по кадровым перестановкам, в том числе и о назначении М.Д. Рюмина заместителем начальника следственной части по особо важным делам. Но уже через неделю 18 октября после встречи с И.В. Сталиным и его категорического указания С.Д. Игнатьев рекомендует М.Д. Рюмина на пост замминистра, члена коллегии МГБ и начальника следственной части по особо важным делам.

Обвинение второго секретаря ЦК КП(б) Грузии М.И. Барамии в проведении националистической деятельности в республике явилось началом фабрикации так называемого «мингрельского дела». На встрече с И.В. Сталиным в сентябре 1951 года новый министр госбезопасности Грузии Н.М. Ру-хадзе рассказал ему о взяточничестве среди руководителей республики, состоянии грузинской эмиграции. И.В. Сталин для борьбы с клановыми национальными группами в Грузии инициировал снятие с должностей и последующие аресты многих руководящих работников. Одновременно в постановлении Политбюро утверждалось, что якобы шпионскую разведку грузинской эмиграции обслуживают немалое количество лиц, входящих в антипартийную и антигосударственную группировку Барамии, мингрелов по национальности, а задачей органов госбезопасности является ликвидация этих изменников. В ноябре принимаются решения об арестах «враждебных» элементов в Грузии (см. док. № 181, 185). Более десяти тысяч человек были высланы в Казахстан. Окрыленный доверием Сталина, Рухадзе собрал компрометирующие материалы и на вновь назначенного первого секретаря ЦК Компартии Грузии А.И. Мгеладзе и направил их Сталину. Несанкционированные действия в отношении высшего партийного руководства вызвали его жесткую реакцию и в конечном счете привели к аресту Рухадзе (см. док. № 210, 213; более подробно см.: Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. С. 111–115; Хлевнюк О.В. Сталин и органы госбезопасности в послевоенный период (Carters du Mond russe. 42/ 2–3—4. 2001. P. 542–543). Президиум ЦК КПСС в апреле 1953 года принял постановление о фальсификации «дела о мингрельской националистической группе».

В результате оперативно-розыскных мероприятий органов МГБ был разыскан автор анонимного письма, направленного из Германии, который оказался офицером Советской Армии. В письме наряду с антисемитскими утверждениями приводились факты, свидетельствовавшие о нищенском существовании офицеров армии, не обеспечивавших нормальное существование своих семей. «Клевета» заключалась в том, что в письме В.И. Хамцов писал о налогах, обязательной подписке на займы, которые вычитались из денежного содержания военнослужащих, сокращении выплат в валюте страны пребывания, заставлявших офицеров прибегать к различным уловкам, для того чтобы улучшить свое материальное положение. Унизительным для офицера Советской Армии он считал закупки товаров в Германии с последующей их продажей в СССР. «Антисоветские измышления» автора письма заключались в утверждении, что «наши враги живут лучше». Предложения МГБ СССР заключались в возбуждении просьбы перед военным министерством об отзыве его в СССР (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 28. Л. 158–161).

В спецсообщении МГБ СССР отмечалось, что 23 ноября 1951 года на базу Главного управления охраны (ст. Лосиноостровская) со станции Шахтная Северо-Кавказской железной дороги в вагоне был доставлен уголь, предназначенный для охраняемых подмосковных объектов.

24 ноября при погрузке угля на автомашину для доставки на дачу К.Е. Ворошилова в угольной плите-антраците было обнаружено отверстие, в котором находился бумажный сверток с аммонитом весом 120 г, бикфордовым шнуром длиной 16,5 см и боевым капсулем-детонатором, оставленный после проведения взрывных работ. В связи с тем что у руководства страны в этот период происходила реанимация взглядов о «террористических происках» врагов внутри страны, данное событие стало предметом обсуждения на Политбюро (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп 9. Д. 29. Л. 128).

Органы военной контрразведки регулярно информировали советское руководство о состоянии боевой и политической подготовки в Советской Армии. Ряд спецсообщений свидетельствовал о неблагополучном положении в группе советских войск в Германии. В данной записке отмечалось, что в течение августа — октября 1951 года 3 военнослужащих бежали в западные зоны, 8 человек были арестованы, 101 человек осужден Военным трибуналом, а 396 откомандированы в СССР (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 29. Л. 229). В том же месяце сообщалось о завершенных тактических учениях частей и соединений на территории Германии. В результате низкого уровня и подготовки и проведения учений в Группе советских оккупационных войск в течение одного октября 1951 года погибло 20 военнослужащих, а 61 получили тяжелые и легкие ранения (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 28. Л. 162–163).

Как и в предшествующие годы, по фактам информационных сообщений для высшего руководства страны об авариях и катастрофах в частях ВВС Советской Армии, осуществляемого МГБ СССР и фактически контролировавшего состояние боеготовности частей военного ведомства, принимались конкретные меры по устранению выявленных недоработок. Значение Министерства госбезопасности в структуре государственных органов приобретало непомерно огромное влияние в качестве органа контроля. Например, на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) от 8 декабря 1951 года рассматривался вопрос о катастрофе вертолета Ми-1. 19 декабря решение «О повышении безопасности полетов на вертолете Ми-1», подготовленное для Бюро Совета Министров, в котором предусматривался комплекс мер для многих министерств и ведомств, начальник секретариата главнокомандующего ВВС Советской Армии направил и в секретариат МГБ СССР (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 9. Д. 34. Л. 30).

В спецсообщении МГБ говорилось о столкновении трех платформ с вагонами, груженными патронами. В результате рассыпались ящики с патронами, но взрыва не произошло. Министр госбезопасности указывал на то, что в ходе проведенной первоначальной проверки сохранности боеприпасов были выявлены недостачи взрывчатых веществ, гранат, запалов. По поручению Политбюро ЦК ВКП(б) было проведено расследование причин столкновения и порядка хранения боеприпасов, результаты которого были изложены в спецсообщении от 19 января 1952 года. Отсутствие должного учета, халатное ведение документации приводили к фактам, когда излишки боеприпасов зарывали в землю, прятали в лесу. Недостача десятков килограммов тротила, боевых гранат объяснялась их хищением военнослужащими для глушения рыбы. По просьбам гражданских организаций проводились взрывные работы. По итогам проверки были проведены аресты с дальнейшим привлечением военнослужащих к уголовной ответственности (ЦА ФСБ РФ. Ф. 4 ос. Оп. 10. Д. 4. Л. 121–122).

Пленум Верховного суда СССР 1 июня 1989 года рассмотрел данное дело и принял решение о реабилитации всех осужденных.

В декабре 1951 года заместитель военного министра маршал артиллерии Н.Д. Яковлев, начальник Главного артиллерийского управления генерал-полковник артиллерии И.А. Волкотрубенко и заместитель министра вооружения И.А. Мирзаханов решением СМ СССР были сняты с занимаемых должностей за недостатки в производстве 57-миллиметровых автоматических зенитных пушек. В феврале 1952 года И.В. Сталин дал санкцию на их арест. В течение 15 месяцев следователи безрезультатно пытались получить показания для обвинения их в преступной вредительской деятельности. В апреле 1953 года следственное дело было прекращено, арестованные освобождены и реабилитированы.

Решением Военной коллегии Верховного суда СССР от 10 сентября 1953 года И.И. Варфоломеев был приговорен к ВМН. В ходе пересмотра уголовного дела было установлено, что его деятельность в Союзе мушкетеров, Бюро по делам российских эмигрантов, Союзе монархистов, сбор информации в процессе сотрудничества с японскими спецслужбами и американским информационным агентством не затрагивали интересов советского государства. В 2002 году в соответствии с пунктом «а» статьи 3 закона РФ от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» И.И. Варфоломеев как репрессированный по политическим мотивам был реабилитирован.

А.Я. Свердлов, сын председателя ВЦИК в 1917–1919 годы, зам. начальника отдела органов госбезопасности, был арестован в октябре 1951 года в связи с делом В.Н. Абакумова. Освобожден после смерти И.В. Сталина в мае 1953 года, затем работал старшим научным сотрудником в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

Данное постановление должно было знаменовать новый период в деятельности органов МГБ. В нем содержались установки на развертывание активной борьбы на территории западноевропейских государств и США. «Многие чекисты, — отмечалось в постановлении, — прикрываются при этом гнилыми и вредными рассуждениями о якобы несовместимости с марксизмом-ленинизмом диверсий и террора против классовых врагов… скатались на позиции буржуазного либерализма и пацифизма, забыли, что с озверевшим классовым врагом нельзя бороться в белых перчатках, оставаться «чистенькими»… не понимают той простой истины, что нельзя МГБ представлять без диверсий, проводимых им в лагере врага». Через несколько дней, обсуждая вопрос об организации Главного разведывательного управления МГБ, И.В. Сталин отметил, что «коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец» (см.: Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. С.124–125.

Репрессии по национальному признаку затронули и сотрудников органов госбезопасности. 6 января 1953 года заместитель министра госбезопасности Гоглидзе докладывал Сталину о том, что принято решение уволить 21 руководящего работника еврейской национальности из органов военной контрразведки и трудоустроить их. Также он отмечал, что в местных органах МГБ еще продолжали работать 123 сотрудника еврейской национальности, дела о которых затребованы в центр и решался вопрос о продолжении их работы в органах госбезопасности (АП РФ. Ф. 3 Оп. 58. Д. 91).