— Они как Джеффри, — сказал Флетчер. — Он не терпел любого смешивания.
Краем глаза заметил, как лицо Сильвы дрогнуло при упоминании имени предателя.
— Да, как Джеффри, — мягко сказала она.
— Почему ты говоришь мне об этом? — спросил Флетчер.
Тишина.
— Им не нравится смешивание…, — пробормотал Флетчер.
Он оставил фразу не завершённой. Продолжение сидело холодным камнем в животе.
— Я просто… я не могу, — прошептала Сильва, так тихо, что Флетчер не был уверен, должен ли он это слышать.
Быть с ним может погубить её. Вот о чём она говорила.
Она отвернулась, чтобы он не мог видеть её лица. Он чувствовал себя так глупо.
— Я думал, это то, с чем мы боремся, — сказал он, и не смог удержать горечь голосе.
Она не ответила. Было слишком больно говорить об этом. Он хотел притвориться, что только что рассказанное ею о своей культуре, он уже знал. Но слова, оставленные недосказанными, говорили громче, чем если бы они были озвучены.
Он забрал Игнатуса на руки, оставив промежуток между собой и Сильвой. Прошло много времени, прежде чем он заснул.
НАСТУПИЛА НОЧЬ, И КОГДА ОНИ ПОЛЕТЕЛИ в темное небо, холод и ветер стали благословением — у них было оправдание не разговаривать. Ему было неловко держать Сильву за талию. Он ненавидел это. Ненавидел так сильно, что чуть не пропустил дым.
На поверхности камня видения показался черный пучок вдали. Было ли это темным контуром горы? Он заговорил впервые за несколько часов.
— Там, — сказал он указывая направление.
Он знал что Сильва не может увидеть его, но сразу же свело живот, когда Лисандр изменил курс. Проходили минуты, как они летели дальше, вглядываясь в темноту. Уже, первый проблеск света сообщал о приближении рассвета. Они легко касались.
— Мой бог, — прошептал Флетчер, надежда заполнила его, как наркотик. — Думаю, мы сделали это.
Пучок превратился в колонну черного дыма, расширяясь на подъёме он превращался в гриб серого цвета, который потерялся в небе эфира. Внизу был единственный пик, выступающий из земли, как огромная пирамида, покрытая зеленым лесом и темной вулканической почвой. Оранжевое свечение над ней, при приближении, стало различимо: расплавленная лава освещала огромную кальдеру. Озеро лавы было таким же большим, как и Атриум Вокана, а чаша земли, в котором оно было заключено — в два раза больше.
Когда Лисандр спикировал к краю кратера, их накрыло волной жара. Волосы на предплечьях Флетчера, когда они приземлились, скукожились, а затем бум: Флетчер отвернулся от новой волны из вулкана ударившей ему в лицо.
Вокруг кромки была широкая полоса раскалённой почвы, что их мокасины едва могли сдерживать жар, усыпанная валунами, которые выглядели на её поверхности, как свечной воск. Красно-оранжевый бассейн лавы бурлил и выстреливал, разбрасывая капли расплавленной породы, испепеляющей землю вокруг. Земля, на которой они стояли, была под уклоном навстречу смертоносному озеру, и разум Флетчера наполнился иррациональным страхом, что их засасывает в сторону раскалённого центра.