На воле много чего происходило по апелляциям, и обо всем Джимми должен был со мной потолковать. К министру юстиции Джону Митчеллу я заглядывал и после выхода Джимми, но пока он сидел в Льюисберге, деньги текли Митчеллу за условно-досрочное освобождение или помилование Джимми. Люди пеклись о денежных поступлениях (сливки Вегаса или собственные деньги Джимми). Рассел был очень большой величиной в Вегасе, останавливался в «Цезаре» и «Дезерт Инн». Когда Джимми сел, все старались помочь ему выйти – Расс, Фиц, Карлос, Санто, все. Джимми жаловался, что, может, только Фиц тормозит, но поначалу не подозревал Фица в предательстве, а лишь в том, что тот недостаточно боевит, сидит на пятой точке и слишком увлечен работой.
Сразу после того, как Джимми сел, кто-то послал предупреждение Аллену Дорфману. Он отъезжал от дома, выскочили какие-то люди и дали несколько выстрелов из дробовиков по его «Кадиллаку». Так никого не целуют, это чистой воды предупреждение.
Дорфман был смел. Он отвечал за пенсионный фонд. Никто не собирался его пугать. Скорее, как считали Джимми и я, это было предупреждение от определенных людей Фицу.
Все знали, что Фиц трус. Если бы прострелили автомобиль Фица, он мог бы струхнуть и побежать в лапы федералов. Поэтому Фица предупредили именно так, через Дорфмана. Нередко, когда парня целуют, это предупреждение кому-то еще.
После этого Фиц глаз не спускал с пенсионного фонда и не разрешал никому крупных ссуд. Займы не имели должного обеспечения. При Фице по большинству из них никто даже не трудился платить. А зачем Дорфману было напрягаться, если Фиц не собирался его поддерживать.
Позднее, когда я сидел в тюрьме в начале семидесятых, я узнал скверные новости об Аллене Дорфмане. Джеки Прессер был главой профсоюза и сдал Дорфмана. Прессер был тихим стукачом ФБР, стукачом, которого они прикрывали. Он не устраивал прослушку и не давал показаний, но сливал федералам все, что слышал, и давал ход всему, что федералы ему говорили. Он пустил слух, что Дорфман – крыса: якобы, спасаясь от тюрьмы, Дорфман начал сотрудничать с федералами. Дорфмана расстреляли средь бела дня на открытой гостиничной парковке в Чикаго. Не понимаю, как могли в Чикаго попасться на то, что Дорфман был крысой. Могу сказать, что за двадцать лет до этого в Чикаго все знали, что крысой был Прессер. Думаю, это как раз тот случай: «если сомневаешься, не сомневайся». И это было подлое убийство. Я не говорю, что чикагская братва виновна в этом убийстве, но убийство в Чикаго невозможно без одобрения местной братвы. Аллен Дорфман жил так, как он жил, и он не был крысой. Он был очень предан Джимми».