Меж тем, когда я зашел в его бар, Тощая Бритва начал втирать мне, что хватит мне просто ездить на грузовике. Бритва сказал: «Хрен, почему ты ничего не делаешь? Ты должен что-то делать». Он сказал, что они должны найти мне занятие. Я не должен просто ездить. Я должен начать карабкаться вверх. Я должен быть с большими шишками. Он повторил это несколько раз. Однажды я сказал ему, что мне нравится фильм «В порту». Я сказал, что не против начать работу в каком-нибудь профсоюзе. Мне нравились организаторы, такие, как Джоуи Макгрил и переговорщики, работающие с жалобами ради улучшения положения водителей в моем профсоюзе – «Братстве». Тощая Бритва, должно быть, поговорил с Анжело, а Анжело, должно быть, поговорил с Расселом. Вскоре Рассел, когда мы сели и окунули хлеб в вино, тоже стал мне намекать. Рассел начал говорить нечто вроде: «Дорогой мой Ирландец, не вечно же тебе кататься на грузовике».
Потом другой парень получил украденные украшения и не отдал деньги. Идя на такое, знают, что добром не кончится. Но многие из этих людей просто не способны не врать или быть честными и жить достойно. Кидать для них вроде привычки, как жевательная резинка. У кого-то из них проблемы с алкоголем или азартными играми, мутящие им разум. Не знаю, почему он так поступил, не знаю, в чем была его проблема. Знаю только, что проблема у него была.
Мне велели его предупредить. Знаю, что некоторые другие люди тоже пытались ему сказать, что это такое. Но он рассказывал всем другую историю. Центровые попросили меня держаться к нему поближе. И я стал с ним тусить. Однажды вечером мы посидели в «Хаверфорд дайнер» на углу 63-й и Харрисон. В 8.30 я ушел, а он остался ждать другого своего знакомого.
Позже той ночью этого раздолбая застрелили в его собственном подвале из «Магнума». Я жил тогда на Сити Лейн авеню; приехали полицейские, вломились и увезли меня на допрос. В то время они имели на это право, до того как Верховный суд изменил закон. Теперь они берут всех этих ненормальных, которые убили своих жен или подруг, и даже не вправе спросить, как их зовут. Нас они хватали при первом подозрении. Сажали и засыпали вопросами из всех углов допросного кабинета. Устраивали настоящий допрос с пристрастием.
Они нашли у меня в квартире такой же «Магнум», но из него ни разу не стреляли, о чем я им сказал. У них был свидетель из «Хаверфорда», и он показал, что, сидя с тем парнем, которого убили, я несколько раз громко спрашивал официантку, который час. Они сказали, что я спросил ее еще раз незадолго до ухода в 8.30.