Развернув то, что она мне предлагала надеть, я грязно выругалась. Я в жизни такого непотребства не носила. Бог с ним, с прозрачным кружевным бюстье, которое разве что создавало видимость прикрытия груди, но трусы… Если те треугольнички с веревочками, что впарила мне Зарта, можно было назвать трусами, тогда то, что я обычно носила, можно было смело назвать бронежилетом.
— Я это не надену, — качнула головой я.
— Детка, если он хочет посмотреть, как ты танцуешь, ему будет абсолютно все равно, во что ты одета. Вот и проверим — устоит он против соблазна или нет?
— А если не устоит? — прищурилась я.
Лукавство должно было поставить подруге памятник при жизни.
— Тебе решать, — невинно заметила она. — Захочешь — уйдешь, захочешь — останешься. Наденем на тебя браслет с датчиком. Охрана будет караулить за дверью. Один твой сигнал, если что-то тебе не понравится — и мужика вышвырнут за порог.
Помявшись, я стащила с себя топ и шорты, а взамен их надела развратно-кружевной ужас. Хотя в зеркальном отражении он таким ужасным вовсе и не казался. Но я почему-то не смогла подобрать подходящих слов — наверное, потому, что даже представить себя в чем-то подобном не могла: черная ажурная маска и такое же белье в сочетании создавали невероятно таинственный образ. Не пошлый, не бесстыдный, а именно таинственный. Вроде бы все прикрыто там, где надо, но просвечивающаяся сквозь тонкий узор кружева кожа дает волю воображению, и взгляд невольно задерживается на груди, пытаясь увидеть то, что скрыто под тканью.
— Красиво, — угрюмо констатировала я, метнув в смеющуюся Зарту сердитый взгляд.
— Халат надень, — протянула мне длинную шелковую одежду подруга. — Не пойдешь же ты в таком виде по коридору с охранниками.
Затянув на талии пояс, я еще раз критически осмотрела себя в зеркале, лишь на секунду поразившись тому, как я могла согласиться на такой безумный поступок.
— Выпей еще немного для храбрости, — Зарта протянула мне стакан все с тем же сомнительного происхождения успокаивающим пойлом.
Надо было бы, наверное, отказаться, но памятуя, как оно подействовало на меня во время танца на сцене, я ломаться не стала и осушила стакан до дна. Все же, благодаря ему, я действительно не испытывала никакого страха и при этом рассуждала совершенно нормально и адекватно.
* * *
До комнаты, где заперли ожидающего меня клиента, я добралась за несколько минут, и когда охрана пропустила меня внутрь, зажмурилась от яркого света, ударившего мне в глаза.
Зарта. Паршивка. Ее рук дело. Пилон располагался прямо передо мной, а тот, ради кого я пришла — находился где-то за границей светотени, и разглядеть его не позволяли повернутые в мою сторону прожектора. Свет падал так, что, танцуя на пилоне, я могла видеть лишь низкий столик перед диваном, на котором сидел мой таинственный поклонник.