Пока Мердок монотонно брюзжал, зачитывая какие-то нудные пункты и параграфы закона, а потом составлял со свидетелями протокол вскрытия пакета с завещанием, я изображала невыносимую скуку, сложив на груди руки и прикинувшись спящей. Вернее, не опасаясь быть застуканной за этим неприличным занятием, разглядывала дражайших родственников сквозь закрытые веки. Стэнт-локатор, встроенный в мой мозг, позволял видеть с закрытым глазами и был моим личным изобретением, крайне незаменимым, когда работать приходилось в условиях абсолютной темноты.
Заметив полное отсутствие заинтересованности с моей стороны, родственники перестали на меня пялиться, переключив все внимание на поймавшего свой звездный час Мердока, исполнявшего свои обязанности с виртуозностью великого артиста.
Тетушка, глядя на поверенного, картинно шмыгнула носом, прижав к нему белоснежный платок из чистого сарца стоимостью как минимум в сотню кредитов. Не сомневаюсь, что ее скорбь неподдельна. Конечно, кто же теперь будет платить по ее счетам и поощрять низменную любовь к высокому — редкому антиквариату и драгоценностям?
Ее сын Кертис нервно грыз ногти, и лицо его выражало такую безмерную печаль, что хотелось обнять кузена и заплакать. Ему тоже есть от чего расстроиться: игровые дома Фаэртона понесли тяжелую утрату. Сколько себя помню, этот идиот чаще спускал все свои деньги, чем что-нибудь выигрывал.
Горе изображали только эти двое, остальная "седьмая вода на киселе", чопорно сложив на коленях руки, молча ждала вердикта и втайне надеялась, что ей тоже перепадет хоть какой-то сладкий кусочек.
— Все движимое и недвижимое имущество, а также контрольный пакет акций "Спаркс Гэлакси", я завещаю моей внучке — Агнии Майрис Гарвер Спаркс, — Мердок сделал многозначительную паузу, и в мгновенно ставшей неуютной тишине взоры всех присутствующих обратились ко мне.
Ох-ре-неть.
Если бы не годы уроков по концентрации в звездном легионе, я бы, наверное, упала со стула, а так — ножки его опасно качнулись подо мной, и я осталась сидеть в полуподвешенном состоянии, но уже с открытыми глазами, наблюдая за сменой эмоций на лицах пришедших за раздачей халявы родственников.
Дед даже после смерти остался верен себе: шок — это по-нашему, и не важно, сколько окружающих при этом будут считать тебя старым говнюком.
Итак, из бесприданницы я внезапно становлюсь боевым ферзем. Заманчиво… На наживку я, конечно, клюнула, но какова цена такого невиданно-щедрого подарка? В том, что мне же за него и придется платить, я почему-то даже не сомневалась.