— Твою мать, куда он делся? — произнес Чик, глядя вниз, в прихожую.
Ибо теперь там не было ни окровавленного Джея, ни визжащей Марты, ни каких-либо иных признаков жизни или смерти. Как будто нас всех постигла массовая галлюцинация.
— Сюр какой-то, — пробормотала Андреа.
— Смываемся нахер, — скомандовал Чик.
Мы единодушно поддержали его инициативу, выбежали из дома и как попало залезли в машину — в итоге Хэнк — Малыш краткий нереальный миг восседал за рулем «кортины». Наконец Чик и пес разобрались, кто где должен сидеть, и как раз когда «кортина» отъезжала от «Бирнама» (с Чиком на водительском месте), мы узрели машину Сьюэллов, которая появилась из-за угла и остановилась возле дома. К моей радости, Джей не только управлял машиной, но и череп у него был совершенно цел. Марта заметила нас и слегка скривилась, узнавая. Терри и бывшего своего пса она не видела, так как они залегли на пол.
— Значит, он умер, а потом он… не умер? — растерянно произнесла Андреа.
— Очевидно, — сказала я.
— Вот это — магический реализм, — поясняю я Норе.
Терри попросила Чика высадить ее на автовокзале. Я решила, что она хочет отправиться куда-нибудь вроде Балниддри и временно залечь на дно — Сьюэллы, конечно, догадаются, кто похитил их собаку.
— Не надо меня провожать, — сказала она и потянулась меня поцеловать, но потом передумала.
Хэнк (я полагаю, так он теперь будет зваться во веки веков) лизнул ей ладонь и терпеливо сел рядом.
— Теперь мы преступники, — мечтательно сказала Терри, — и должны бежать туда, куда бегут все объявленные вне закона.
— Где это? Глазго? — спросил Чик.
— Нет, но тоже кончается на «о», — ответила Терри.
— Это что — Алеппо? — спросила я. — Труро? Фарго? Опорто? Кито? Сохо? Пуэрто-Рико? Киото? Чикаго? Бильбао? Рио-де-Жанейро? Ио? Эльдорадо? Келсо?
— Кто бы подумал, что столько разных мест кончаются на «о», — устало сказала Андреа.
— Это еще не все, если хочешь знать.
— А где это Ио? — поинтересовался Чик.
Мы вернулись в «кортину», которая показалась нам странно пустой. За неимением спиртного Чик глотнул укропной водички Протея. Сам Протей не стал бодрствовать, дожидаясь отбытия Хэнка и Терри. Он сидел у меня на коленях, сонно клюя носом. От него исходил ядреный запах хорошо выдержанных пеленок.
— Если б я могла найти Кару и отдать его обратно! — пожаловалась я Андреа.
Раз уж я стала на путь преступления, то не имею права брать на себя ответственность за воспитание невинного младенца. (Впрочем, Нору подобные соображения никогда не останавливали.)
— Она будет на сегодняшней вечеринке. В Броти-Ферри.