— Ну, что, выжали, как лимон, а теперь бросаете?
Американец пожал плечами и ответил:
— Се ля ви… Такова жизнь!
Сандерс попросил у Малышкина и Жиленкова бумажники. Они безропотно отдали. Американец вынул деньги, неторопливо переложил в свой карман, а пустые бумажники вернул, деловито заметив:
— Возможно, пригодятся вам, господа.
И, козырнув советским офицерам, направился к ожидавшей его машине.
Второго августа 1946 года рано утром мне позвонил Алексей Иванович Орлов.
— Добрый день, Андрей Михайлович. Сегодняшние «Известия» видел?
— Нет еще. А что там?
— Тогда слушай: «На днях Военная коллегия Верховного суда СССР рассмотрела дело по обвинению Власова А. А., Жиленкова Г. Н., Трухина Ф. И., Зверева Г. А. и других в измене Родине и в том, что они, будучи агентами германской разведки, проводили активную шпионско-диверсионную деятельность против Советского Союза. Все обвиняемые признали себя виновными… Военная коллегия приговорила всех к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение». Ну, вот и все, Андрей Михайлович. Что скажешь?
Что я мог ему ответить? Я сказал:
— Помнишь наш разговор в Берлине: как веревочка ни вьется, а конец будет…
С незабываемых майских дней 1945 года прошло много лет. Наверное, поэтому все, что я увидел и пережил в тылу врага — в Берлине, Летцене, Добендорфе, в штабе Власова, — все теперь кажется таким далеким. Это, наверное, и есть та самая «дымка времени»…
Тени прошлого промелькнули передо мной еще раз.
В конце октября 1967 года мне позвонил Алексей Орлов.
— Старина, хочешь побывать в Монреале, на Всемирной выставке? Мы теперь вольные казаки. Включать тебя в туристскую компанию? Летим?
На Шереметьевском аэродроме перед посадкой кто-то пошутил:
— До чего же все переменилось. До войны за такой перелет каждому из нас присвоили бы звание Героя Советского Союза. А сегодня мы позавтракали в Москве, пообедаем в самолете, а ужинать будем в Монреале!
В Монреале мы жили на улице Сан-Катрин в небольшом доме, снятом администрацией советского павильона для наших туристов. Рядом находилась станция метро «Попине», и это было очень удобно — через десять минут поезд доставлял нас на ЭКСПО.
В том же доме и в доме по соседству кроме туристов жили сотрудники нашего павильона, корреспонденты, здесь же остановились актеры и музыканты, выступавшие в концертах. По вечерам в доме было шумно — ходили друг к другу в гости, всюду слышалась русская речь, русские песни, как будто мы находились не в Канаде, а в Москве, на Ленинградском проспекте. Не хватало только резкого стука домино во дворе и яростных криков проигрывающих пенсионеров.