Лев Массалии (Балабуха) - страница 5

Словом, Пифей совершил, узнал и рассказал слишком многое, чтобы ему поверили. «Отсутствие данных об этих странах вынуждает считаться со всеми измышлениями Пифея из Массалии, о местностях вдоль побережья океана, поскольку он прикрывал свои выдумки сведениями из астрономии и математики, - писал географ Страбон (ок. 64/63 до н.э. - ок. 23/24 до н.э.), - «…» Пифей повсюду обманывает людей! «…» Любому утверждению Пифея нельзя доверять!» Лишь немногие выдающиеся умы, вроде первым исчислившего размер земного шара Эратосфена Киренского (276-194 до н.э.), Пифею верили. Верил ему и астроном Гиппарх Никейский (190-120 до н.э.). Оба они соглашались с Пифеевыми расчетами широт, равноденствий и наклона эклиптики. Верил ему римский писатель-эрудит, автор «Естественной истории» Плиний Старший (23-79). Но таких, увы, было слишком мало, чтобы заглушить хор хулителей. И с легкой руки Страбона за ним на многие столетия закрепилось прозвище Великий Лжец.

Вспомнили о Пифее через полтора тысячелетия, в эпоху Возрождения. Интересовавшийся загадкой Ultima Thule Франческо Петрарка в одном из писем задается вопросом: «Кем же мог быть этот Пифей из Марселя?» В XVI столетии знаменитый эллинист и эрудит Казобон Женевский в комментариях к Страбону доказывает правоту Великого Лжеца и отождествляет Туле с Исландией. Веком позже французский философ, исследователь древних текстов и математик Пьер Гассенди в день летнего солнцестояния повторил в Марселе сделанные с помощью гномона расчеты широты и опубликовал знаменитый отчет об этом. Тогда же юрист Пейреск заказал Рубенсу портрет Пифея и поместил полотно в свою галерею «самых великих людей» (увы, картина утеряна).

В XVIII веке о путешествиях Пифея писал известный мореплаватель Луи Антуан де Бугенвиль. А в XIX веке мало-помалу начинают выходить в свет первые серьезные исследования, посвященные великому массалиоту. И вопреки известному утверждению, гласящему, что «несть пророка в своем отечестве», в Марселе воздвигли памятник двум мореплавателям античности - Пифею и Эвтимену. (О последнем мы знаем лишь сам факт его плавания в Атлантику, а его имя упоминают только Аэций, Сенека и Марциан Гераклейский.) Эта стела с двумя ликами стоит в парадном дворе замка Борели так, что Пифей смотрит на север, а Эвтимен - на юг. Во время празднования двадцать пятого столетия со дня основания города в нише на главном фасаде Марсельской биржи был установлен бюст Пифея, - естественно, плод полета художественного воображения.