Луиза почувствовала, как она устала. Она ощущала тяжесть во всём теле, настроение у неё совсем испортилось, и ей было трудно собраться с мыслями. Она готова была поклясться, что никогда раньше не видела того мужчину, которого они встретили у конюшего дома. Откуда он знал о ней и о её прошлом? Неужели об этом ещё судачат спустя так много лет?
К ней подошёл Эйк.
– Я останусь, помогу искать, – кивнул он в сторону мужчин, с которыми только что разговаривал. – Как только все соберутся, сразу приступим.
Рик вяло кивнула в ответ – у неё не было сил предложить им помощь, и ей требовалось побыть одной.
– Они ждали своего первого ребёнка, – добавил Нордстрём. – Она совсем недавно забеременела, но муж говорит, что они уже покрасили стены в детской.
– Да, конечно, оставайся, – снова кивнула Луиза.
Она не нашлась, что ещё сказать, но, похоже, Эйк и не ждал от неё объяснений, почему она не хочет присоединиться к расследованию. Он прошёл вместе с ней к машине и забрал с заднего сиденья свою куртку.
– Увидимся завтра, – сказал он, когда его напарница села в машину.
Камилла Линд стояла на кухне, сложив руки на груди и глядя в окно. На лужайке перед домом Маркус и два его школьных друга по очереди катались по кругу на квадроцикле, который ему купил Фредерик. Ей казалось, что скорость, которую развивает четырёхколёсный мотоцикл, слишком велика для мальчиков их возраста, но, когда она высказывала свою обеспокоенность, никто не принимал её всерьёз. Всякий раз ей отвечали в том духе, что квадроцикл безопаснее кроссового велосипеда на двух колёсах – будто это могло её как-то успокоить. Неприемлемым был для Камиллы и тот аргумент, что, мол, раз они катаются на частной территории, значит, всё в полном порядке. На её взгляд, несчастный случай с тем же успехом мог произойти и на своём поле, и на чужом.
Мчась на полной скорости, Маркус привстал в седле и наклонился в сторону, так что два колеса квадроцикла оторвались от земли, и он резко накренился. Нарушая все свои обещания о том, что будет ездить спокойно, не разгоняясь, подросток забыл, что его матери всё видно из кухни.
Камилла вернулась в жилые комнаты, стены которых были уже зачищены, но так и не оштукатурены полностью. Две стены в самой дальней комнате ещё совершенно не просохли, там пахло сыростью и чем-то кислым.
Линд подошла к высоким окнам, выходившим во двор, и распахнула их. В первый раз она почувствовала какое-то отторжение от своей новой жизни.
Пастор уехал совсем недавно. Их разговор закончился ссорой, когда Камилла поняла, что явился он с единственной целью – отговорить её от того, чтобы венчание прошло в саду. Он настаивал на том, что единственно допустимым решением будет проведение самого ритуала в домском соборе Роскилле, и предложил ей организовать в собственном саду лишь празднование после церемонии.