– Полагаю, вы не одиноки в своем мнении, сэр, – сказал он.
– Разумеется! Так что я сказал, что думаю, только и всего, – небрежно сказал Раффлс. – Но если без шуток, офицер: неужели в таком стеклянном контейнере чаша в безопасности?
– Пока я здесь – да, – ответил констебль то ли в шутку, то ли всерьез.
Раффлс изучал его лицо, констебль изучал Раффлса, а я молча наблюдал за ними обоими.
– Кажется, вы здесь один, – наконец заметил Раффлс. – Разве это разумно?
Беспокойство прозвучало в его голосе, благородное и практичное одновременно. Это было беспокойство неравнодушного ученого, сердце которого болит за национальное достояние, никем, кроме него, не ценимое по достоинству. И, справедливости ради, в комнате нас действительно было только трое; несколько посетителей, бывшие здесь, когда мы вошли, уже покинули помещение.
– Я не один, – доброжелательно сообщил констебль. – Видите стул у дверей? Один из служителей музея сидит там целый день.
– И где же он сейчас?
– Разговаривает с коллегой прямо за дверью. Если прислушаетесь, то сами поймете.
Мы прислушались, и действительно уловили разговор, но не совсем за дверью. Я даже задумался, действительно ли они стояли в коридоре, по которому мы пришли. Судя по голосам, стояли они где-то у противоположной стены.
– Вы имеете в виду того парня с бильярдным кием? – настойчиво поинтересовался Раффлс. – Мы видели его на пути сюда.
– Это был не бильярдный кий, а указка! – возмутился образованный офицер.
– Лучше бы это было копье, – поделился своей тревогой Раффлс. – Или даже секира. Негоже так небрежно охранять национальное достояние. Я напишу об этом в «Таймс»! Вот увидите, все напишу!
И так вышло, что Раффлс, не привлекая особых подозрений, обратился в брюзгливого старикашку. Я понятия не имел, зачем ему это, и полицейский, кажется, тоже был растерян.
– Да боже вас храни, сэр, – сказал он. – У меня все в порядке, уж обо мне-то вам действительно не стоит беспокоиться.
– Но у вас даже дубинки нет!
– Не то чтобы это меня печалило. Видите ли, сэр, еще довольно рано. Пара минут, и эти залы заполнятся посетителями, а в толпе, как известно, безопаснее всего.
– А-а, так скоро народу прибавится?
– В любую минуту, сэр.
– Вот как!
– Обычно комната долго не пустует, сэр. Полагаю, причина тому – празднование юбилея королевы.
– Ну хорошо, но что, если бы я и мой друг были профессиональными ворами? Дружище, да мы бы завалили тебя в мгновение ока!
– Это уж вряд ли. И в любом случае, вам бы не удалось сделать это, не подняв шума на весь музей.
– Что ж, я все равно напишу в «Таймс». Я, знаете ли, разбираюсь в таких вещах и не позволю подвергать риску подобное сокровище. Вы сказали, что служитель стоит за дверью, но я не слышу его так хорошо – судя по всему, он на другом конце коридора. Сегодня же обо всем напишу!