– Не изволите ли отведать мучного червя, сэр? – церемонно произнес библиотекарь, протягивая сычику нечто на кончике пинцета.
– Кто это? – почему-то шепотом спросил инспектор.
– Разве вы не представлены друг другу? Чарльз, это мой друг Сангума. Сангума, прошу любить и жаловать – это мой друг Чарльз Ледоу, старший инспектор Икс-дивизиона. Человек, от которого у меня нет секретов, – и не только потому, что он замечательный сыщик. Вот только Шерлока Холмса не любит. Но это неважно, потому что все равно хорошо изучил все его методы.
Собственно говоря, удивляться было нечему. Браун-Смит всегда, с африканских лет, был неравнодушен к сычиками. Обязательно какой-нибудь жил у него, причем вольно, не в клетке, а в саду, в дуплистом дереве напротив дома, под крышей самого дома – да и прямо на окраине палаточного лагеря в буше Грегори умудрялся с очередным сычиком налаживать отношения так, что тот садился ему на плечо и брал из рук прикормку. И все они носили имя Сангума. Может быть, даже не «все они», а один и тот же: Ледоу не так уж разбирался в птицах… вряд ли, конечно, птичий век окажется настолько долог, да и из Южной Африки до Англии далековато.
Так что встреча оказалась неожиданной скорее потому, что произошла она средь бела дня и на рабочем месте, в лондонской библиотеке. Хотя уже вечереет, а прямо за окном – какое-то дерево. Отчего бы и дуплу в нем не быть.
Инспектор, прижав руку к груди, учтиво поклонился – и с его губ сорвался нервный смешок, когда сычик, забавно нахохлившись, вдруг тоже проделал нечто вроде поклона.
– Не смущайте моего друга Чарльза, сэр. – Библиотекарь укоризненно взглянул на Сангуму. – Он, как я вижу, сейчас вознамерился продемонстрировать нам методику столь нелюбимого им Великого Сыщика на одной из книг. Той, которая ему кажется наиболее бесполезной.
Вновь усмехнувшись, Ледоу бестрепетно взял со стола томик Шекспира. Бросил на него беглый взгляд, провел пальцами по переплету. Потом раскрыл книгу, поднес ее к лицу – и положил обратно.
– Ну что ж… Книга эта была забыта в кэбе, три месяца назад – точнее, чуть больше трех месяцев. На четыре дня, полагаю. Еще я мог бы добавить, что хозяин ее, несомненно, человек весьма рассеянный, а везший его кэбмен обладает не более развитым чувством прекрасного, чем среднестатистический полисмен, – но это, во-первых, и так само собой разумеется, а во-вторых – не преступление. Никакое преступление с данной книгой не связано. Что до остального, то, как некогда сказал Великий Сыщик, «часы недавно побывали в чистке, поэтому я лишен возможности сообщить какие-либо подробности».