Каждое его слово будто проворачивало нож в им же самим нанесенной ране. Как же хотелось сказать, что я та самая. Та, что заставляет его мучиться и терзаться. И я понимала, что не могу этого сделать. Просто не могу. Это будет означать, что потеряла его навсегда. А я все еще надеялась. Несмотря ни на что.
Но сейчас трудно было думать о том, что еще готова вынести ради этой любви. Слишком больно. И я просто поднялась и двинулась к лагерю, больше не глядя на Майлина. Чувствовала спиной его взгляд и изо всех сил сдерживала подступающие к глазам слезы.
Нельзя плакать. Леди Рия тут же заметит, начнет расспрашивать. И станет только хуже.
В этот день мы больше не разговаривали с Майлином. А на следующее утро такой возможности уже не представилось. Мы въехали за стены замка Файдер.
Меня оглушил шум от присутствия множества людей. На свадьбу дочери лерта Файдера съехались все его друзья со своими домочадцами. На подворье замка и из него самого доносились веселые голоса, смех. Появление Майлина и леди Рии не осталось незамеченным. К ним подходили знакомые и друзья, приветствовали, спрашивали о том, как прошло путешествие, о последних новостях.
Майлин как раз что-то весело рассказывал одному из воинов его возраста, когда запнулся на полуслове, глядя куда-то сквозь толпу. Я, все еще сидящая в карете и боязливо выглядывающая в оконце, тут же проследила за его взглядом. И мой мир перевернулся. Нахлынула такая чернота, что даже небо утратило яркие краски.
В лучах дневного светила на ступенях, ведущих к замковому входу, стояла златоволосая девушка в персикового цвета платье. Прекрасно осознавая свою красоту, она очаровательно улыбалась, бросая лукавые взгляды на пожирающих ее глазами мужчин. Я же до крови впивалась ногтями в ладони и понимала, что это какая-то чудовищная насмешка судьбы. Агрина…
Майлин смотрел на нее так, словно узрел чудо. Его собеседник что-то встревожено спрашивал, пытался докричаться, но он не замечал ничего. Весь мир для него сосредоточился в этой красавице. И я увидела, как ее голубые глаза тоже скользнули по нему и засветились внутренним огнем.
Нет. Этот крик рвался из глубины моей души: неистовый и свирепый.
Он мой! Мой! Если бы сейчас я вновь обрела свою силу, сомневаюсь, что от этого замка остались бы даже развалины. Феи редко испытывают гнев и ярость. Но уж если они направлены на что-то, то сила этих эмоций ужасна. Но сейчас я не фея… Обычная смертная, которая проиграла главную битву в своей жизни.
В немой тоске я смотрела, как собеседник Майлина понимающе улыбается, увидев, кто вызвал такую реакцию. Потом с улыбкой подводит моего любимого к девушке, уже сошедшей со ступеней, и представляет их друг другу. Их руки соприкасаются и трудно не заметить, какой эффект оказало это прикосновение на них обоих. Оба замерли, неотрывно глядя друг другу в глаза. Майлин поднес к губам тонкую белую ручку девушки и на некоторое время застыл так.