Алеф (Глебов) - страница 7
Конечно, есть у фирмы и враги. В первую очередь это представители религий. Не проходит и дня, чтобы под окнами моего офиса не устроили демонстрацию в защиту прав детей или ещё чего-нибудь, но обычно к обеду митингующих разгоняет полиция.
Говорят, будто мы дважды приветствуем порок: с одной стороны зарабатывая на нём, а с другой, потакая ему. Но я спрашиваю: что такое порок? По нашему мнению, порок есть не то, что человек делает вопреки мнению других людей, а то, что он совершает с целью вызвать недовольство. Мы же никогда не ставили перед собой подобной задачи, а наоборот, работали, стараясь удовлетворить вкусы собратьев, не могущих сделать этого самостоятельно. Поэтому мы считаем свою деятельность в высшей степени гуманной и общественно полезной.
Разве люди, размахивающие под моими окнами плакатами и выкрикивающие дурацкие лозунги, думают о детях, которых якобы защищают? Нет, в первую очередь, они озабочены демонстрацией своей либеральности, демократичности или гуманности. Они даже не понимают, что младенцы, которых присылают к нам на завод, никогда не стали бы здоровыми ребятишками, бегающими по утрам в школу. Это мы, наши банковские счета и ревущие станки, день и ночь перегоняющие формальдегид и спирт, спровоцировали их появление — не как потомства, а именно как товара. Их родители скидывали одежду и сбивали простыни только с одной целью — заработать! Вовсе не милых ангелочков представляли они, кончая в угаре алкоголя и дури, а деньги, хрустящие, пахнущие свежей типографской краской деньги — единственное, что чего-то стоит на этом свете!
Журналисты пишут, будто мы платим за смерть, моих детей дразнят в школе труповозами, ненормальные постоянно присылают мне угрозы, проповедники не устают поминать меня в обличающих проповедях, но я на всё отвечаю одно:
— Отвалите! Не мешайте строить мир достатка и процветания!
При виде необычного циклопа Фернен приходит в восторг. Он выкладывает сто тысяч, не торгуясь, а потом спрашивает, нет ли у нас олигофренов — ими очень интересуется один его большой друг в Париже.
Я отвечаю, что нет, поскольку подобные дети обычно не умирают при родах и воспитываются в специальных школах.
— Большая, ужасная ошибка, — качает головой мсье Фернен. — Из-за гуманизма цивилизация катится в пропасть!
— Почему?
— Как?! — восклицает француз. — Разве вы не понимаете? Ведь это малодушие уже привело к тому, что человечество стало тупиковой ветвью эволюции. Оно не развивается, не совершенствуется. Скоро мы вымрем, как динозавры, из-за того, что слабые и откровенно ущербные особи не уничтожаются естественным отбором, а размножаются, уродуя генофонд. Это разве гуманизм? По-моему, скорее человеконенавистничество!