Когда миска опустела и я отставила ее, шаранд перехватил мои руки и бережно прижал к губам. А у меня почему-то не нашлось сил высвободиться. К смущению примешивалось странное чувство, которому я боялась дать название. Хотелось, чтобы Тиренд не останавливался. Продолжал так же бережно касаться, целовать.
Вспышкой в голове промелькнули безжалостные слова Крайна Далена: «У тебя три дня». Я будто очнулась и поспешно выдернула руки. Шаранд тяжело вздохнул и откинулся на подушки.
– Прости…
– Тебе не за что извиняться, – буркнула я. – Я твоя рабыня. Вообще поражаюсь, почему ты так церемонишься со мной.
По его лицу пробежала тень неудовольствия.
– Ты не рабыня. Вольна делать все, что захочешь.
– А если я захочу уйти? Просто уехать отсюда?
В его глазах промелькнула боль. С заметным трудом он все же ответил:
– Отпущу.
– Правда?
– Правда.
Почему-то я поверила. И от этого на душе стало особенно гадко.
Он и правда самый благородный мужчина, какого я только встречала в своей жизни. Ну почему все так несправедливо? Почему я должна использовать его и предать? И все же выбора у меня нет. Никакого.
После того, что творил вчера Крайн Дален, я понимала это слишком хорошо.
Если бы он довел дело до конца, страшно подумать, что бы со мной стало. Возможно, я бы просто сломалась. Никогда уже не стала бы прежней.
Выполнить то, что он требует, будет для меня не так уж неприятно, как я пыталась убедить саму себя. Меня тянет к Тиренду с первого дня знакомства. Наверное, именно такому мужчине я мечтала отдать свою невинность. Вспоминала розовые девичьи мечты о том, как это могло бы произойти. И понимала тогда, что в реальности вряд ли встречу такого мужчину. Но встретила.
Как же не вовремя…
– Вам нужно еще поспать, – глухо проговорила я. – Потом обещал лекарь зайти и поменять повязку.
– Ты почитаешь мне еще? – тихо спросил Тиренд.
– Да…
Позже, уже вечером, когда шаранд крепко спал, а я все так же сидела у его постели, что-то будто надорвалось внутри. Закрыв лицо руками, я беззвучно заплакала, проклиная всю эту абсурдную ситуацию.
Не знаю, сколько это все длилось, когда вдруг услышала сдавленный голос.
– Аля, почему ты плачешь?
Это имя – такое привычное и теплое – из его уст прозвучало так естественно и трогательно, что слезы полились еще сильнее. Не сразу, но я все же отняла руки от лица и беззастенчиво солгала, глядя прямо в его обеспокоенное лицо.
– Просто вчера очень испугалась… за тебя…
Счастье, озарившее его лицо, заставило меня почувствовать себя последней сволочью.
– Но давай не будем об этом, – тут же попросила я. – Лучше расскажи мне что-нибудь.