Мистер Флеминг, которому явно было не по себе, попытался пошутить.
– А я не желаю искать тебя по всей ферме. Военные столовые будут битком набиты, и не спрашивай меня почему, но вам, девушки, не разрешено их посещать. Это придумал какой-то идиот, не понимающий, что вы делаете для страны. Но миссус даст тебе с собой сэндвичи. Вот тебе и веселое Рождество.
Грейс согласно кивнула и вытерла глаза. Меган мертва. Ее сестра, насколько она знала, единственная родственница, мертва.
– Я так много хотела сказать ей, – вздохнула она, но тут же поняла, что Флеминги не знают всех обстоятельств ее жизни.
– Видите ли, она намного старше меня.
Это благодаря леди Элис ей был дан шестидневный отпуск? Шесть дней не слышать каждое утро вопля будильника в оловянном тазике в четыре сорок пять? Уже одно это приятно, но впереди ждет куда большее удовольствие! Грейс едет… она хотела сказать «домой», но у нее нет дома, настоящего дома, с тех пор как Меган погибла, и, поскольку она осталась без единого пенни и находится в Земледельческой армии, ее выселят из коттеджа. Так и было написано в письме, которое она получила вскоре после известия о Меган.
Мы очень сожалеем об этом поступке, мисс Патерсон, но наши главные обязательства – перед клиентом, который желает, чтобы коттедж приносил прибыль. Он знает, что вы вернетесь в Дартфорд к похоронам мисс Меган Патерсон, и разрешает вам жить в коттедже до 31 декабря (аренда выплачена до этой даты). Вы понимаете, в Англию прибывают тысячи перемещенных и бездомных лиц, и наш клиент желает сдать коттедж семье.
Грейс несчетное количество раз перечитывала бессердечное послание в долгом путешествии обратно в Дартфорд.
Как бы ей хотелось наорать на человека, который его написал, сказать, что он может с ее благословения сдать дом немедленно. Но она даже не ответила на него. И потом, должно быть где-то в маленьком домике что-то такое, что расскажет Грейс о ней самой и ее семье. У нее была… именно была сестра, так что и родители были, и, конечно, Меган их знала.
Фред Петри и его дочь Роуз встретили Грейс на вокзале. Словно понимая душевное смятение подруги, Роуз обняла ее и прижала к груди.
– Мы направили твою открытку Дейзи, но боюсь, она не получила отпуска.
И это задало тон грустному и одновременно счастливому визиту. Грейс рассказали обо всем, что случилось за это время, и ко дню похорон Меган она чувствовала себя так, словно никогда не уезжала. Какая боль и одновременно наслаждение снова спать в удобной квартирке над магазином Петри, знать, что Сэм, который, как она с ужасом узнала, был в концлагере где-то в Европе, когда-то спал в соседней комнате. Ее дремлющие чувства к Сэму росли, будто на дрожжах. Как она могла думать о ком-то еще?