— Он дома, мистер Райли?
— Нет. Сегодня утром я нашел записку возле своей двери. Он попросил меня несколько дней покормить животных. Я решил, что самое малое, что могу сделать, так это починить забор. Ужасный случай, не так ли, доктор Коул?
— Да. Это кошмар.
— Такая милая девочка.
Сара!
Что происходит с Дэвидом? Где он?
Войдя в дом, она увидела, что ничего не изменилось. Все осталось таким же, каким было, когда они увозили Сару, не считая того, что кровь на полу засохла и потемнела. Р. Дж. содрала простыни и одеяла и затолкала их в мусорный бак. Лопатой отскребла ужасный красный пудинг с пола. Потом она отнесла все это в лес и зарыла. Она нашла моющие средства и скребла пол до тех пор, пока вода не стала розовой, а потом прозрачной. Под кроватью она нашла кошку.
— Ох, Агуна.
Она хотела обнять кошку, приласкать ее, но Агуна уставилась на нее, словно лев, загнанный в угол.
Ей пришлось быстро ехать домой, чтобы успеть принять душ и вовремя добраться до работы. После полудня она встретила в коридоре Тоби и узнала то, что уже знала половина города. Дэвид Маркус повез хоронить дочь на Лонг-Айленд.
Какое-то время она сидела за столом и пыталась вчитаться в очередную историю болезни, но буквы плясали у нее перед глазами в каком-то густом розовом тумане. Наконец она сделала то, что не делала никогда прежде. Она попросила Тоби извиниться перед пациентами и перенести прием, так как у нее началась ужасная мигрень.
Вернувшись домой, она прошла в кухню и села за стол. В доме было очень тихо. Она просто сидела на стуле и молчала.
Р. Дж. отменила прием на четыре дня. Она много ходила пешком. Она выходила из дому и просто гуляла по дороге, по полям, не понимая, куда бредет.
Она позвонила Дэниелу Нойесу, и они встретились за обедом, чтобы обсудить последние события. Оба чувствовали себя подавленными.
— Я хорошо ее осмотрел, — тихо сказал он. — Я не заметил никаких проблем.
— Это не ваша вина, доктор Нойес. Я знаю это.
Он бросил на нее пытливый взгляд.
— Вы тоже в этом не повинны. Вы это знаете?
Она кивнула.
Выйдя из ресторана, он поцеловал ее в щеку, развернулся и зашагал к машине.
Р. Дж. не мучила бессонница. Напротив, каждую ночь она проваливалась в глубокое забытье без снов. По утрам она долго неподвижно лежала в кровати, свернувшись клубком.
Сара.
Разум говорил ей: не вини себя. Однако его голос заглушала боль, которая отныне стала ее частью навсегда.
Р. Дж. решила написать Дэвиду письмо, прежде чем пытаться с ним заговорить. Для нее было важно объяснить ему, что Сара так же легко могла умереть от осложнений после удаления аппендикса или кишечной резекции. Что не существует непогрешимой хирургии. Что Сара сама приняла решение сделать аборт и пошла бы на это даже без помощи Р. Дж.