– и демонстрирует бездонное чувство уверенности в своих правах, которое подстегивается идеями экспансионизма и колониализма. Кроме того, троллинг воплощает именно те ценности, которые, как принято считать, сделали Америку величайшей и самой могущественной страной в мире, с особым упором на право на «жизнь, свободу и стремление к счастью» и, разумеется, на свободу слова.
Опять-таки я не говорю, что тролли осознанно выдвигают такой аргумент, и не говорю, что они согласились бы с моими выводами. В своих рассуждениях я опираюсь не на «истинные» мотивы троллей или, что было бы еще проблематичнее, на их одобрение моих рассуждений, – я опираюсь на информацию, которую можно извлечь из их поведения. И эта информация позволяет поместить троллей в неожиданную компанию мифологических героев.
В книге «Трикстер творит этот мир. Как разрушительное воображение создает культуру»{14} Льюис Хайд рассматривает архетип трикстера, уделяя особое внимание историям Гермеса, Койота и Кришны. Нарушитель границ, трикстер является одновременно и культурным героем, и культурным злодеем. Он – а трикстер почти всегда мужчина – лжет, чтобы сохранить истину. Он аморален, импульсивен и бесстыж; он раб своих желаний и неистово потакает своим прихотям. Его влечет грязь как в переносном, так и в буквальном смыслах. Он ничего и никого не боится. Он креативен, лукав и проказлив. Трикстер также обладает уникальной способностью «видеть в сердце вещей», что делает его в какой-то мере пророком. Но не пророком в традиционном смысле, поскольку трикстер тратит очень мало времени на рефлексию и почти никогда не высказывает своего мнения. И, тем не менее, трикстер разоблачает{15}.
В качестве доказательства латентной (если не невольной) проницательности трикстера Хайд приводит пример с индийском богом Кришной. Проказливый юный бог легко вспыхивает страстью к деревенским девушкам. Однажды ночью он идет в лес и начинает играть на волшебной флейте. Все женщины в округе, числом 16 000, заслышав флейту Кришны, как зачарованные идут в лес и начинают танцевать. Тут Кришна превращается в 16 000 Кришн и занимается любовью одновременно со всеми женщинами. Воспользовавшись зачарованным состоянием своей легкой добычи (сексуальная агрессия, по всей видимости, является обычным делом для культурного героя), с восходом солнца Кришна исчезает{16}.
Согласно Хайду, этот эпизод передает «элемент отрицания», присущий поведению трикстера. Он отрицает правила приличия, но не пытается заменить их какими-либо другими правилами. Как утверждает Хайд, «[трикстер] не рупор, декларирующий пророчество в традиционном смысле слова, но ангел разрушения, который упраздняет то, что люди с таким тщанием построили, а потом упраздняется сам»