. Тем самым оппонента вынуждают отстаивать положения, которые он озвучивал и которые легко опровергнуть серией контраргументов. Еще один прием – «стараться раздражать противника, ибо под влиянием гнева он не в состоянии следить за собою, высказывать правильные мнения и даже заметить свою правоту. Гнев же можно вызвать постоянными придирками и явным недобросовестным отношением»
{276}. В числе прочих уловок – замена терминов, которые использует оппонент для описания своей позиции, такими терминами, которые искажают или бросают тень на эту позицию и на оппонента (например, заменить «аборт» на «убийство ребенка»), и персонализация аргументов путем требования от оппонента самому поступать в соответствии с его взглядами (например, во время дискуссии о самоубийстве при врачебном содействии предложить оппоненту покончить с собой, раз он считает самоубийство такой хорошей идеей). Хорошим приемом Шопенгауэр считает «озадачить и сбить противника с толку бессмысленным набором слов и фраз. Эта уловка основывается на том, что “люди, если что-нибудь слышат, привыкли думать, будто под фразами скрывается какая-нибудь мысль”».
Самым тролльским образом Шопенгауэр настоятельно советует своим читателям искать у противника слабые места: «Если при каком-нибудь удачно приведенном аргументе противник начинает видимо злиться, надо усиленно пользоваться этим аргументом, даже злоупотреблять им, не только по той причине, что он раздражает и дразнит противника, но и потому, что благодаря такому факту мы можем смелo вывести заключение, что нечаянно напали на слабую сторону…» Если же оппонент силен, то лучшее, по мнению Шопенгауэра, – перейти на личность оппонента (его семью, друзей, материальное положение, расу, на что угодно. «…Когда же дело доходит до личности, то предмет уходит совершенно на задний план и атака направляется на личность противника язвительно, злобно и грубо. Такой переход можно назвать скачком от сил духовных к силам физическим или животным…»{277} Что касается последнего приема, этого, возможно, самого острого оружия в арсенале спорщика, то Шопенгауэр предупреждает, что оппонент, вполне возможно, сам прибегнет к нему и начнет вас оскорблять. В таком случае следует напомнить ему, что в рациональной дискуссии нет места личным оскорблениям, и потребовать, чтобы он вернулся к предмету спора – после чего снова начать оскорблять и передергивать{278}.
Тролли используют аналогичный подход, открыто отказываясь от поиска истины (как правило выводя «реальную жизнь» за скобки состязательной игровой зоны) в пользу победы и, что более важно, доминирования. При этом тролли энергично и охотно нападают на пользующихся иной риторикой – на «мягких», феминизированных мыслителей. Для троллей мягкость означает все эмоциональное, все, что не дотягивает до безупречно рационального; для троллей сильные негативные эмоции, такие как грусть, отчаяние или страдание (собирательно именуемые «баттхёрт»), – горящие яркими неоновыми огнями мишени. Тролли терзают и кусают своих жертв, пока не пойдет метафорическая кровь (обратите внимание на популярную декларацию троллей: «Чем больше ты сопротивляешься, тем тверже мой пенис»), а потом показывают на эту кровь как на доказательство своего превосходства и слабости жертв.