. В более откровенных случаях вроде вечеринки со сжиганием книг такое различие может быть весьма полезным и послужит этической лакмусовой бумажкой. Однако отличить «хороший» троллинг от «плохого» гораздо труднее, когда акт троллинга содействует здоровому диалогу у одних и заставляет молчать, маргинализует и унижает других – загвоздка, которую Милнер с готовностью признает
{370}. Всегда есть риск, что, когда человек провоцирует, даже если делает это «во благо» (спасение книг, противостояние троллингу), он может кого-то маргинализовать, политические и этические последствия этого зависят от того, кто провоцирует и кого.
Столь же существенно, хотя, возможно, более проблематично то, что троллинг всегда является и будет являться принципиально асимметричным. Тролль, какими бы ни были его мотивы, втягивает выбранную мишень в игру, о которой жертва может даже не знать и на которую, соответственно, не может дать согласия. Принципиальную асимметрию троллинга осложняет тот факт, что подавляющее большинство троллей – белые мужчины, обладающие определенными экономическими привилегиями, а большинство их мишеней относятся к так называемым «недопредставленным» группам либо маргинализованы в том или ином отношении.
Но что происходит, когда риторика троллинга используется в явным образом феминистских целях? Существует ли – может ли существовать – такая вещь, как тролль-феминист? В статье, опубликованной в Fembot Collective, онлайновой группе исследователей феминизма, Аманда Филлипс рассматривает потенциальные уроки, которые можно извлечь из троллинга и других видов харассмента в онлайне, и настаивает на том, что в феминистском дискурсе однозначно есть место для троллинга. Куда бы мы ни отправились, утверждает она, – в онлайн или на академическую конференцию – там будут тролли. «Давайте называть вещи своими именами, – пишет Аманда, специалист по цифровым медиа и гендерным исследованиям, – и учиться более эффективным стратегиям провоцирования и перевода стрелок – чтобы лучше троллить и лучше громить тех, кто троллит нас»{371}. Учитывая, насколько широко троллинг проник в современную культуру, предложение Филлипс кажется оправданным. Если феминистки не найдут способ обуздать энергию троллей, она будет использована против них.
Я бы хотела немного дополнить Филлипс. Феминистский троллинг может не только обеспечивать эффективную оборону, использоваться превентивно или для того, чтобы перетроллить критика, но и применяться для сбора стратегических разведданных. Поощряя предполагаемого расиста или шовиниста к продолжению разговора, вставляя замечания только для того, чтобы мишень открыто высказала то, что не намеревалась раскрывать, феминистские тролли получают возможность вытянуть на свет божий подлинные убеждения мишени – информацию, которая затем может быть использована для того, чтобы опровергнуть либо дискредитировать оскорбительный аргумент или личность тролля. Вдобавок таким образом можно сбить с толку и взбесить шовиниста – особенно когда он старался сгладить реакционность своих политических взглядов. Это бонус, по крайней мере для феминистки.