Одри Лорд предостерегала против использования в борьбе с патриархальностью патриархальной риторики, патриархальных организационных структур и патриархального предпочтения солидарности различию во мнениях{383}. Я тоже не чувствую себя вправе призывать использовать в борьбе за идеи феминизма риторику, столь сильно пропитанную мужским доминированием. С другой стороны, если цель – разрушить патриархальные структуры и феминистский троллинг помогает достичь этой цели, не оправдывает ли такая цель средства, пусть и сомнительные? Я жду появления исследований, которые рассмотрят эти вопросы, включая вопрос о теоретическом обосновании отношений между троллингом и глобальным активизмом. Пока же я отношусь к политическому потенциалу троллинга двойственно – с интересом и с подозрением. Я считаю, это логичный итог для проекта, так плотно завязанного на амбивалентное отношение и амбивалентное поведение.
Как я объяснила во введении, эта книга не столько о троллях, сколько о культуре, в которой тролли благоденствуют. Поэтому уместно будет в заключении не говорить собственно о троллях, а коснуться ложного чувства безопасности, проистекающего из противопоставления предположительно хороших «нас» и нехороших «их». В таком случае мы – обычные пользователи Интернета – адекватные, вежливые и справедливые, тогда как они – бессердечные тролли – агрессивные, жестокие и ненавидящие всех.
В своем исследовании феномена трикстера Льюис Хайд оспаривает такие бинарные способы мышления и утверждает, что граница между нами и ими, между хорошими и плохими парнями редко бывает столь однозначной{384}. «Конечно, мы можем надеяться, что наши поступки не содержат моральной двусмысленности, – пишет он. – Но, если мы только притворяемся, что это так, мы придем не к лучшему пониманию, что есть добро и что есть зло, а к неосознаваемой жестокости, маскирующейся под напыщенную добродетель»{385}. Кроме того, допущение, что мы (кто бы ни входил в это обобщающее «мы») не можем ошибаться, зачастую не дает увидеть, что поведение, считающееся нормальным, поощряет или даже повторяет поведение, которое осуждают как девиантное{386}.
Именно об этом я и пишу. Тролли могут быть бессердечными и злыми, они могут считать, что им все дозволено, они могут быть серьезной причиной того, почему у нас не может быть ничего хорошего в онлайне. Но неудобный факт состоит в том, что тролли повторяют поведение и установки, которые в других условиях активно одобряются («Так был завоеван Дикий Запад») и просто принимаются как данность («Мальчишки всегда остаются мальчишками»). Тролли, безусловно, усиливают и утрируют уродливую сторону мейнстримного поведения, но они не свалились к нам с Луны. Они рождены и выкормлены миром мейнстрима – его нравами, его корпоративными институтами, его политическими структурами и лидерами, как бы мейнстрим от этого утверждения ни корежило.