И сказал глашатай так:
— На протяжении семи сотен лет главы вашего рода достойно правили нами; и второсортные менестрели помнят их деяния, что живы и по сей день в перезвоне песенок. Однако поколения уходят, и все остается по-старому.
— Чего желаете вы? — вопросил лорд.
— Мы желаем, чтобы нами правил чародей, — отвечали те.
— Быть по сему, — отвечал правитель. — Уже пять сотен лет подданные мои вот так объявляют в Парламенте свою волю, и всегда будет так, как говорит ваш Парламент. Вы сказали свое слово. Быть по сему.
И лорд воздел руку и благословил парламентариев, и те ушли.
Они ушли и вернулись к своим древним, как мир, ремеслам: принялись выделывать кожу и подгонять железо к конским копытам, и ходить за цветами, и радеть о тяжких нуждах земли; они жили так, как заведено было исстари, и ожидали нового. А престарелый правитель послал за своим старшим сыном и призвал его к себе.
Очень скоро юноша предстал перед отцом, который так и не двинулся со своего резного кресла. Свет угасающего дня струился сквозь высокие окна и отражался в глазах старика, глазах, что устремлены были в будущее, далеко за пределы отведенного престарелому правителю срока. Так, восседая в кресле, лорд объявил сыну свою волю.
— Отправляйся в дорогу, — молвил правитель, — прежде чем окончатся мои дни, а потому поспеши; держи путь отсюда на восток, минуя ведомые нам поля, пока не откроются твоему взгляду земли, кои явственно принадлежат фейри; пересеки их границу, сотканную из сумерек, и отыщи тот дворец, о котором говорится только в песнях.
— Это далеко отсюда, — молвил юный Алверик.
— Да, — отвечал лорд, — это далеко.
— А обратный путь, — молвил юноша, — еще более долог. Ибо расстояния в полях тех иные, нежели здесь.
— Именно так, — отозвался отец.
— Что должно мне сделать, — вопросил сын, — когда отыщу я тот дворец?
— Взять в жены дочь короля Эльфландии, — объявил правитель.
И задумался юноша о красоте принцессы в ледяной короне и нежной прелести ее, ибо так говорили о ней легендарные руны. Песни о ней звенели на диких холмах, где растет крошечная земляника, — в сумерках и при первых звездах, но если кто пытался отыскать певца — там не оказывалось ни души. Иногда одно только имя ее звучало тихой песней снова и снова. Звали ее Лиразель.
То была принцесса волшебного рода. Боги послали свои тени на ее крестины, и феи тоже явились бы, только устрашились они при виде того, как задвигались на их убранных росою полянах длинные и темные тени богов; потому феи спрятались в куртинах бледно-розовых анемонов и оттуда благословили Лиразель.