Ярмарочные огни сливались в одну поблескивающую, переливающуюся оранжевым цветом простыню, благодаря которой тьма вокруг совершенно рассеялась. По мостовой, растекаясь неровными потоками, двигалась густая толпа — кто-то направлялся к палаткам и аттракционам, кто-то возвращался от них. Дети запускали воздушные шары, женщины и девушки надели матросские шапочки с надписями: «Поцелуй меня, мой милый» или «Свое получил»; другие бережно прижимали к себе игрушечные поезда и фарфоровых собачек, выигранных в тире для метания дротиков или в соревновании по метанию колец. В воздухе едко пахло бренди и уксусом. Слышался глухой перестук поршней двигателей, выкрашенных в красный цвет, приводящих в движение колесницы и ноевы ковчеги: с американских горок и верхней точки Большой карусели доносились отдаленные выкрики, общий гул и огни образовывали нечто вроде трясины, неумолимо засасывающей в себя людей на много миль вокруг.
Увлекая своих женщин вперед, Артур остановился, чтобы купить матросские шапочки — «Поцелуй меня, мой милый» для Винни, «Свое получил» для Бренды — и, пока они протискивались через вход в палатку, едва не пропустил цирковой номер на железной стойке, почти невидимой за плотной стеной зрителей. Винни держалась за полу его пальто, чтобы не потеряться.
— Куда сначала? — прокричала она.
— Просто иди за мной! — рявкнул он в ответ.
— У меня шляпка слетела! — взвизгнула Бренда.
— Да черт с ней, другую куплю, — откликнулся Артур.
— Нет, вот она. — Бренда успела подхватить ее на лету и прижать к себе.
С конной карусели доносилась протяжная органная музыка, и в такт ей поднимались и опускались всадники.
— Лошади! — захлопала в ладоши Винни. — Кто даст шиллинг прокатиться?
— Они уже останавливаются. Живо! — Бренда подхватила юбку, и Артур подтолкнул ее сзади, одновременно таща за собой Винни, которая, сев на лошадь, стащила с головы и принялась комкать в руках бумажную шляпку.
— Ну, это забава для пенсионеров! — крикнул Артур. — Погодите, пока до ракеты доберемся.
Лошади стали на дыбы, и над головами людей они увидели площадки, где столпились вперемешку взрослые и дети.
Медленно продвигаясь к центру, они взобрались на колесницу, и там, под прикрытием, в темноте, Артур поцеловал сперва Бренду, потом Винни, а когда холст откинулся и им открылось звездное небо, обе, раскрасневшиеся от мужской ласки, громко рассмеялись и принялись вырываться из его сильных рук. Не то что Дорин, подумал он: та в четверг по дороге домой за каждым его шагом следила, не дав хоть немного побаловаться, и на полчаса остановилась, чтобы потрепаться с этой дурой — приятельницей с работы.