Ада протянула Сэму кружку пива и поцеловалась с ним под омелой.
— Держу пари, — крикнула Битти, — ей не впервой целоваться с черным.
Кто-то высказал предположение, что Ральфу это может не понравиться — будет ревновать.
— Да какая там ревность, — возмутилась Ада, — Сэм мне как сын.
Снова с оглушительным треском лопнули воздушные шары, и девушки завизжали.
— Так тебе нравится Англия? — спросила Джейн, которая на несколько минут выходила их комнаты.
— Очень нравится, — заплетающимся языком ответил Сэм.
Она закинула ему руки на шею и поцеловала, повернувшись спиной к двери, где стоял, судя по лицу с трудом себя сдерживая, ее муж. Две девицы ушли домой, Эйлин и Фрэнсис уложили кого-то из детей спать. Фрэнк наконец-то вытащил свою невесту на улицу, где ее благополучно стошнило. Юнис ушла с Гарри. Энни и Берта оделись и пошли домой. Джейн и Джим сидели на диване с пустыми стаканами в руках: одна была мрачна, другой подавлен. Сэм заявил, что идет спать, встал и снял со спинки стула свой пояс. В комнате вдруг стало тихо. Джейн медленно поднялась с дивана и, сердито сжав губы, впилась взглядом в мужа.
— Попробуй еще хоть раз сказать про меня то же самое, — громко сказала она.
Артур заметил, что она сжимает в руке пивную кружку.
— А что он такого сказал? — обратилась ко всем Ада.
Ничего не ответив, Джейн разбила кружку о лоб мужа. От удара у того образовался глубокий, в полдюйма, порез. Брызнула, а потом потекла струей, впитываясь в ковер, кровь. Он стоял неподвижный, как статуя, и не издавал ни звука. Кружка выпала у нее из рук.
— Попробуй еще хоть раз обвинить меня в этом, — повторила она дрожащими губами.
— За что ты меня ударила? — выговорил наконец Джим голосом, в котором изумление смешивалось с тоской и горечью.
— В следующий раз последишь за своим языком! — выкрикнула Джейн, отступая при виде такого количества крови.
— Да что я такого сказал? — взмолился он. — Объясни мне или кому еще, что я сказал.
— Поделом тебе, — отрезала она.
Дейв усадил Джима на стул. Артур сходил в посудомоечную и смочил под краном чистый носовой платок. Сэм пока держался, но, казалось, вот-вот ноги у него подогнутся. Артур плеснул ему в лицо холодной водой, и он несколько оживился. Потом Артур прижал влажный носовой платок ко лбу Джима, испытывая необычное и радостное ощущение оттого, что вновь оживает, как если бы все то время, что прошло после драки с армейскими, он пребывал в безвоздушном пространстве. Да, говорил, он себе, ты с тех пор и не жил вовсе и только теперь очнулся, готовый преодолеть любые преграды, победить любого мужчину или женщину, которые попадутся на пути, весь мир перевернуть, если начнет слишком уж досаждать, перевернуть и разнести на куски. Треск стекла, разбивающегося о лоб Джима, звучал и звучал в его сознании.