От фермы к фабрике (Аллен) - страница 39

Однако здесь возникает вопрос: насколько рост заработной платы рабочих превышал рост потребительских цен? Ведь изменение последнего показателя соответствовало повышению общемировых цен на продовольствие, а также зависело от уровня российских цен на продукцию текстильной промышленности, стимулирование которых, как уже отмечалось, обеспечивалось за счет повышения тарифов. Для пересчета на уровень инфляции показатели заработной платы были занижены в соответствии с долгосрочным индексом розничных цен Санкт-Петербурга (1853–1913 гг.) или с индексом цен Понтрягина[23]. График 2.2 отражает ежегодный уровень реальной заработный платы работников железнодорожной отрасли, рабочих заводов и строительного сектора за 1885–1913 гг. Поражает отсутствие роста заработной платы в реальном выражении. Этот пример позволяет выдвинуть гипотезу о том, что в середине 1880-х гг. в Санкт-Петербурге произошло некоторое снижение уровня реальной заработной платы работников, занятых в железнодорожной сфере, и в то же время наблюдался определенный рост доходов работников строительной отрасли. Однако в действительности никакого роста не было, так как данные для строительного сектора следует рассматривать за более продолжительный период, начиная с 1853 г. Из анализа графика 2.3, где отражены изменения уровня реального дохода этой категории рабочих в 1853–1913 гг., можно сделать вывод о том, что на протяжении этих десятилетий наблюдались определенные периоды повышения и понижения, однако в целом восходящая тенденция отсутствовала. Отсюда следует весьма важное заключение: рабочие, занятые на российских фабриках, железной дороге и в строительстве, не получали благ (уровень дохода), соответствующих росту экономики страны.

^{>Источник: см. примеч. 21, 23.}

Ситуация, когда в период экономического подъема реальная заработная плата не изменяется, довольно стандартна. Так, масштабные исследования реальных доходов населения в эпоху британской промышленной революции, породившие множество мнений, вопреки всем разногласиям ученых, ведут к популяризации вывода, согласно которому уровень реальной заработной платы в 1780–1820 гг. сохранялся неизменным[24]. Сдвиги в данной категории индикаторов развития экономики на протяжении всего периода революции были минимальны по сравнению с долгосрочным анализом — с конца Средневековья до 1870 г. Аналогичная ситуация наблюдалась в Нидерландах (Аллен. 2001а). Тем не менее в 1870–1913 гг. наблюдался рост доходов в реальном выражении в большинстве европейских стран, а также в ряде стран Нового Света — таких как Канада, США и Аргентина. Максимальный уровень заработной платы в реальном выражении в этот момент приходился на промышленных лидеров Европы, однако темпы повышения уровня жизни были выше всего в таких странах, как Дания, Норвегия, Швеция, Ирландия и Италия, по мере того как экономика этих государств догоняла «лидирующее ядро». Конечно, не всем экономикам континентальной периферии сопутствовал подобный успех. Так, Испания и Португалия по данному признаку скорее напоминали российскую модель развития — в этих странах наблюдалась стагнация реальных доходов на достигнутом уровне (Вильямсон. 1995). Итак, для Европы было характерно повышение уровня реальных доходов населения, однако данный процесс вовсе не являлся результатом, автоматически сопутствующим развитию экономики любой страны.