– Думаю, я могу в это поверить. Иногда я сам вдруг становлюсь бешеным и почти не понимаю, что творю. Так что я верю тебе. С тобой тогда случилось то же самое. Просто на тебя что-то накатило. На самом деле ты ничего против меня не имел, это не было проявлением долго копившейся ненависти. В этом вообще не было ничего личного.
– Не было! Как мне доказать тебе это, как я могу тебе это доказать, Финни? Скажи как? Это было что-то внутри меня, что-то дикое, слепое…
Он кивал, стиснув зубы и закрыв глаза, по щекам текли слезы.
– Я тебе верю. Все в порядке, потому что я понимаю тебя и верю тебе. Ты доказал мне, и я тебе поверил.
Остаток дня пролетел быстро. Доктор Стэнпоул сообщил мне в коридоре, что собирается сегодня вправить кость. «Возвращайся часов в пять, – сказал он, – когда Финни уже отойдет от наркоза».
Я покинул лазарет и отправится на урок американской истории, начинавшийся в 10.10. Мистер Пэтч-Уизерс дал нам пятиминутную контрольную на тему «Положение о «необходимых и уместных» законах в Конституции США». В одиннадцать часов я вышел из учебного корпуса и пересек Центральный выгон, где несколько учеников уже сидели на траве, хотя было еще довольно холодно. Дойдя до Первого корпуса, я поднялся по лестнице, с которой упал Финни, и вошел в класс, где в 11.10 начинался урок математики. Здесь нам дали десятиминутную контрольную по тригонометрии, и мне показалось, что задача решилась у меня сама собой.
В двенадцать я покинул Первый корпус, пересек Центральный выгон в обратном направлении и съел ланч в Корпусе Джареда Поттера – лангет из телятины со шпинатом и картофельным пюре и чернослив со взбитыми сливками. Во время еды мы обсуждали вопрос о том, есть ли селитра в картофельном пюре. Я утверждал, что нету.
В общежитие я возвращался с Бринкером. Предыдущей ночи в разговоре он коснулся лишь раз, спросив, как чувствует себя Финеас; я ответил, что настроение у него хорошее. У себя в комнате я прочел по-французски заданный отрывок из «Мещанина во дворянстве». В два тридцать, выйдя из общежития, прошел по ближней дуге овала, который Финни зимой назначил моим маршрутом для тренировок по бегу, пересек Дальний выгон и вошел в спорткомплекс. Миновав Зал спортивной славы, спустился по лестнице в спертый воздух раздевалки, переоделся в спортивную форму и час занимался борьбой. Один раз я положил партнера на лопатки, два раза – он меня. Фил Лейтем показал мне сложный прием ухода от захвата с кувырком через спину противника. И заговорил было о вчерашнем инциденте, но я сосредоточился на новом приеме, и разговор сник. Потом я принял душ, оделся, вернулся в общежитие, еще раз прочел отрывок из «Мещанина во дворянстве» и в 16.45, вместо того чтобы идти на заседание Комитета по организации выпускного вечера, председателем которого меня уговорили стать вместо Бринкера, отправился в лазарет.