Уэс стоял, прислонившись к капоту, и смотрел на развалины дома. Он был в шортах и футболке с длинным рукавом, на носу – солнечные очки. Уэс застыл неподвижно, словно статуя.
Кейт хотела взять Девин за руку и потихоньку увести, чтобы не мешать Уэсу предаваться воспоминаниям, но девочка ее опередила.
– Уэс! – закричала она.
Он быстро обернулся.
Девин подбежала и обняла его, он улыбнулся и тоже положил руки ей на плечи, стараясь не повредить крылышки. Потом молча взглянул на Кейт. Она подошла к ним.
– Мы не знали, что ты будешь здесь, – сказала она. – Может, нам лучше уйти?
– Нет, зачем же, – ответил он. – Утром мне подвернулась работенка на трассе. Когда возвращался, руль будто сам повернул на старую дорогу. Не знаю, к чему бы это.
Дэвин выбежала на поляну. Крылышки на спине уже порядочно поистрепались и обвисли. Им изрядно досталось от веток, когда мать с дочерью шли по тропинке в лесу, с одного крыла даже свисал пучок бородатого мха.
Кейт прислонилась к машине рядом с Уэсом. Двигатель успел остыть. Значит, фургон стоит здесь довольно долго. На вечеринке, после того как нашлась Девин, общались они немного. Больше не танцевали. Кейт не знала, как себя сейчас вести.
– Сегодня утром я говорил с дядей, – сказал Уэс. – Никак не мог переубедить его. Он угрожал все равно явиться к концу дня, дать Эби последний шанс подписать договор. Иначе он обратится в суд. Мне очень жаль.
Она покачала головой.
– Это я должна жалеть. Напрасно я разозлилась на тебя вчера, – вздохнула Кейт. – Я же знаю, ты никогда не навредишь Эби.
– Как думаешь, что она станет делать? Будет судиться с ним?
– О, конечно, она будет бороться, – ответила Кейт. – Только вот что из этого выйдет…
– А у тебя какие планы?
Она сделала вид, что думает.
– Сама не знаю. Здесь есть хорошие школы?
– Школы? Плохих нет.
– А школьную форму надо носить? В пачке и с крылышками не пустят?
Он посмотрел на Девин, потом на Кейт, и брови его над очками поползли вверх.
– Ты остаешься?
– Во-первых, я и пятнадцать лет назад не хотела уезжать отсюда, – ответила она. – А сейчас, можно сказать, вернулась.
– Да? – заулыбался Уэс.
Он помолчал, видно было, что в душе у него идет борьба.
– Между прочим, – сказал он, – в Коробке аллигатора есть кое-что… принадлежащее тебе. И если ты остаешься, то, думаю, я должен тебе это показать.
Он оттолкнулся от капота, подошел к боковой двери и открыл ее. Коробка аллигатора лежала в гамаке. Уэс вынул из коробки пластиковый контейнер для бутербродов, вытащил оттуда письмо и протянул Кейт.
Оно было написано на листке бумаги в широкую линейку простым карандашом, буквы выцвели от времени.